Письмо маме, убившей меня: я еще не научился ненавидеть

Архивное фото плачущего ребенка
Колумнист Sputnik Эркин Алымбеков попытался понять, что чувствовал малыш, которого до смерти избила собственная мать. Все совпадения просим считать случайными.
Подписывайтесь на Sputnik в Дзен

Здравствуй, мама! Мне наконец-то не больно…

Я не успел попросить у тебя прощения за то, что написал в штаны. Прости! Обещаю, что больше никогда не буду так делать.

Убийства в Маниле
Хватит писать о детских смертях — обращение журналиста КР к коллегам
Почему-то раньше я не мог тебе этого сказать. Не понимал, как надо говорить такие трудные слова. А теперь все получается само собой. Странно… Со мной сейчас вообще происходит много странностей, но об этом позже.

Знай, что у тебя очень красивая улыбка, а ты — самая красивая мама на свете! Я очень тебя люблю, хочу еще раз обнять, поцеловать и почувствовать твой запах… Но не могу тебя найти, не могу понять, где я. Почему ты не отвечаешь, когда я зову?

Мне всегда было больно смотреть, как ты грустишь. Когда ты плакала, я чувствовал, как тебе плохо. Хотел поддержать, сказать, что все будет хорошо, а я всегда буду рядом. Что я не отвернусь от тебя, как другие… Но я не мог. Вместо этого глаза предательски наполнялись слезами, которые я не научился сдерживать. Я не мог внятно вымолвить ни одного слова — вместо этого получался крик. Если бы я научился быть сдержаннее, все сложилось бы иначе.

Хотя за три года рядом с тобой я все-таки научился многому. Вставать на ноги, ходить, включать мультфильмы на твоем телефоне… Правда, однажды ты наказала меня за то, что я смотрел мультики и потратил все единицы. А я так и не понял, что такое "единицы".

Работа маршрутной такси в городе Бишкек
Мой сын, захочу — убью его! История в бишкекской маршрутке
Помню, как ты купила мне шоколадное яйцо. Было очень вкусно, хотелось еще, но у тебя больше не было денег. Ох уж эти деньги! Никогда не понимал, зачем они нужны. Однажды нашел их в кошельке, когда рылся в твоей сумке, стал изучать и нечаянно порвал. Ты снова меня наказала. Наверное, я заслужил… просто не понимал, что они так важны для тебя. Прости меня за все огорчения, которые я тебе принес!

Мне всегда нравилось смотреть на дорогу из окна автобуса или маршрутки. Видеть, как мимо "пробегают" деревья и дома. Ты обнимала меня и целовала в щеки. Я был счастлив…

Когда мы виделись последний раз, я описал штаны. Эти штаны мне кто-то подарил: то ли родственники, то ли твои друзья. Все другие вещи мы оставили в той страшной комнате, в которой жили раньше. Я очень рад, что мы оттуда уехали, там было много плохого. По ночам приходили какие-то мужчины, они делали тебе больно, а я плакал. Ты огорчалась и снова наказывала меня. А потом я испортил единственные оставшиеся штаны… Ты рассердилась и ударила меня — очень больно. Я закричал и заплакал. Ты ударила снова. Потом еще и еще… Все вокруг меня будто провалилось. Стало темно.

Я слышал, как какие-то женщины говорили, что нужна операция. Они носили меня на руках, а я не мог сказать им, что все хорошо. Почему же я только теперь научился излагать свои мысли?!

Как родственники убивали детей — 7 жутких историй кыргызстанцев
Рядом со мной сейчас много детей, и все они скучают по своим мамам. Одного мальчика мама закрыла в кладовке и долго не давала ему поесть. Но он сам виноват — разлил ей на живот горячий чай… А другую девочку побил папа. Я не знаю, кто это, но она так рассказывает. Говорит, что бил каким-то железным прутиком, и у нее пошла кровь. Эта девочка мне нравится. Я даже поцеловал ее.

Еще я не понимаю, что такое "ненавидеть". Здешние дети говорят, что раньше ненавидели своих родителей, и спрашивают, ненавижу я тебя или нет. Не знаю, что им ответить.

Мне здесь хорошо, мама. Здесь все есть. Можно смотреть мультики сколько хочешь… Только я очень скучаю по тебе. Когда ты меня заберешь? Я так мечтаю сказать, что люблю тебя и что все будет хорошо. Теперь-то я умею говорить.