О семейном насилии пишут часто. И почти каждая история начинается примерно так: "Мы разыскали героев, чтобы поднять эту тему". Мне и разыскивать никого не пришлось — все оказалось рядом. И давать интервью я не уговаривала. Печальные подробности своей жизни эти женщины особо и не скрывают, потому даже имена изменить не просили, пишет Тамара Зенина на Sputnik Беларусь.
Оксана
— Вот здесь все было сине-красное, — указывая на часть лица, вспоминает Оксана и первый раз за весь рассказ действительно тяжело вздыхает. А потом снова продолжает обыденно: — Но заявление я, конечно, забрала — свой же все-таки.
— Это было недавно?— спрашиваю.
— Нет, давно, у нас только первый сын родился, — уточняет женщина.
Сейчас детей у нее трое. У нее, потому что в конце концов после постановки в СОП и угроз органов опеки, что детей вообще могут отобрать, по крайней мере на 6 месяцев, с мужем она все-таки развелась. Но предшествовали этому 15 горьких лет.
— После того случая с заявлением он вас не избивал больше?— продолжаю восстанавливать хронологию непростой жизни Оксаны.
— Как не бил?— искренне удивляется она. — Пил и бил постоянно, — и накладывает очередной слой штукатурки.
— Так вам это, может, нравилось?— подначиваю я ее.
И уже соседи в новом доме не стали терпеть наши скандалы, несколько раз вызывали милицию, его забирали на сутки, он возвращался злой, но вроде держался какое-то время, а потом опять и опять… И так до тех пор, пока меня не вызвали в органы опеки и не сказали, что, если я с ним не разведусь, отберут детей. А я своих детей никому не отдам!
Выгнала! Стали жить с детьми для себя. Не поверишь, в кино всей семьей первый раз сходили. Правда, мне много приходится работать, чтобы троих детей кормить и одевать, халтуры почти каждый вечер и до ночи. Но они у меня самостоятельные. Старший сын, ему 14 лет, может и разогреть еду для младших, и даже приготовить что-то. Они со средним братом очень любят маленькую сестричку: и из садика ее заберут, и на улице с ней поиграют.
Глядя на веселую Оксану, вроде бы и хочется сказать — сильная женщина, но как подумаю про 15 адских лет, про то, что пришлось пережить даже не ей, а по ее молчаливому согласию ее детям…
Валентина
"А чему хорошему такой человек может научить?" — задает она риторический вопрос, и я действительно не могу найти на него ответ. Если не считать потерянного здоровья, в остальном эта женщина, которую тоже очень хочется назвать сильной, восстановилась, сделала головокружительную карьеру, реализовала кучу проектов и продолжает в том же духе.
А ведь на самом деле, несмотря на разность обстоятельств, все женщины, встретившие агрессоров и тиранов, делятся только на две группы: те, кто их терпит и даже оправдывает; и те, кто, однажды увидев их истинное лицо, раз и навсегда заканчивают отношения.
Лично я полностью на стороне последних. Никакие аргументы вроде "он же отец", "у нас же семья, квартира, машина и т.д." и "никому я, кроме него, не нужна" не могут быть оправданием насилия — ни физического, ни морального.
К счастью, мне не пришлось пережить ничего подобного, но все равно я уверена, что выбор — терпеть или прекратить — это выбор только самой женщины. И если она по какой-то причине делает его в пользу "терпеть", то я отказываюсь ее и понимать, и жалеть.
Знакомо каждой третьей белоруске
Женщина смиряется с насилием почти в 2,5 раза чаще, чем мужчина (33,9 процента против 14,2). Только треть женщин обращается за помощью, столкнувшись с насилием в семье. Каждое четвертое женское самоубийство происходит на почве домашнего насилия.
На общенациональную горячую линию для пострадавших от домашнего насилия за 6 лет позвонили 11,5 тысячи человек. 94 процента пострадавших от домашнего насилия — женщины, 6 процентов — мужчины. Пятая часть пострадавших от домашнего насилия — люди старше 60 лет. В роли обидчиков чаще всего выступают их взрослые сыновья и дочери, страдающие алкогольной или наркотической зависимостью, ведущие асоциальный образ жизни.
В 36 процентах случаев домашнего насилия, о которых рассказывали абоненты горячей линии, дети также были жертвами агрессора. Однако женщины не обращались за помощью в государственные органы — боялись, что детей признают находящимися в социально опасном положении и заберут в приют.
Особую тревогу вызывает увеличение случаев сталкинга (преследования) на протяжении долгого периода (из практики линии — до трех лет) со стороны бывших супругов либо интимных партнеров.
Портрет среднестатистической жертвы домашнего насилия: женщина от 27 до 40 лет (34 процента), состоящая в браке или постоянных отношениях (53 процента) и имеющая детей (70 процентов).
Как обстоят дела с жертвами насилия в Кыргызстане, читайте в нашем материале.