Из Бишкека уезжал в никуда, а попал на Первый канал — история кыргызстанца

Пропав из виду на несколько лет, Марат вновь появился на ТВ — теперь уже как журналист Первого канала. Корреспондент Sputnik Кыргызстан поинтересовался у коллеги, что заставило его уехать из Бишкека и как сейчас складывается жизнь.

— Помню, как однажды сказал отцу и его друзьям: если в левом углу экрана надо мной будет логотип ОРТ (Первого канала), я буду счастлив. Они посмеялись и забыли. А через несколько лет все случилось — жаль, что отец этого не увидел...

Не могу сказать, что меня что-то вынудило уехать из любимого города. В Бишкеке я успел поработать на многих телеканалах, был ведущим и автором нескольких проектов, вел новости на КООРТе и "Пирамиде", когда они были на пике популярности. Меня узнавали на улице, брали автографы, я получил несколько правительственных наград. Тогда понял, что в Кыргызстане достиг практически всего как журналист, а хотелось расти дальше. Поэтому я решил попробовать силы на российском телевидении.

— Нет, я ехал абсолютно в никуда. За мечтой! Мне надо было сделать прыжок в неизвестность...

— Предложений оказалось меньше, чем я надеялся. В Санкт-Петербурге много телеканалов, журналов, газет, информационных агентств и продакшен-студий, но попасть в "телек" без блата очень сложно. Никаких полезных знакомств у меня не было, поэтому я начал с журнала.

— Нет, как классного специалиста. Для этого были основания — мои дипломы и другие "корочки"... По приезде я сразу вступил в Союз журналистов Санкт-Петербурга. Меня взяли потому, что еще раньше я вступил в Союз журналистов России. А затем стал и членом Международной ассоциации журналистов, штаб-квартира которой находится в Брюсселе. Мои новые коллеги не могли похвастать таким послужным списком, это были в основном вчерашние выпускники вузов.

Мигрантом меня тоже не считали, так как родился я в Ленинграде и оттуда переехал в Кыргызстан. У меня даже была питерская прописка, поэтому сотрудники из Чебоксар, Новосибирска, Хабаровска и других российских городов, которые ее не имели, были еще большими мигрантами, чем я. Вот такой парадокс.

— Пять. После редакции журнала попал на "Русское ТелеВидео". Это была известная в Питере продакшен-студия, которая делала контент для разных телеканалов. Через пару месяцев я уже стал главным редактором. Проработал несколько лет, потом ушел в питерское отделение МГТРК "Мир". И вот однажды мне позвонили. "Мы видели несколько ваших репортажей. Не хотели ли бы вы работать на Первом канале?" — сказала старший редактор утренней программы.

Затем я встретился с главным редактором, и началась гонка с двумя другими кандидатами. В конце концов я получил место в штате. Проработал несколько лет, после чего перенес сложную операцию на позвоночнике, два месяца лежал, потом год ходил с тростью. Когда более-менее восстановился, начал искать работу поспокойнее.

Но телевидение не отпустило меня даже в таком состоянии. Поступило предложение создать и возглавить новый кабельный телеканал. Я собрал команду, придумал концепт. Канал назвали СОК. На все про все потребовалось чуть больше года, зато теперь в Питере есть очень симпатичный канал.

— Это круто, когда у тебя микрофон с "единицей": граждане относятся с большим интересом, чиновники боятся, политики и звезды пытаются попасть в кадр. С другой стороны, это большая ответственность и постоянный стресс. Каждое интервью, каждое предложение в тексте — как экзамен. Нельзя писать неинтересно. В кадре нужно выглядеть безупречно и говорить правильно. Кстати, многие провинциальные журналисты, штурмующие федеральные каналы, сталкиваются с большой проблемой — говор. Чем южнее родина человека, тем он отчетливее. К счастью, у меня в семье всегда был "питерский" русский: мама — петербурженка в четвертом поколении, отец прожил здесь много лет.

— Конечно. Особенно в самом начале, когда только ступил на российскую землю. Люди, климат, расстояния — все другое. Я часто повторял любимую молитву: "Господи, дай мне силы изменить то, что можно изменить, терпения смириться с тем, что изменить нельзя, и разума, чтобы отличить первое от второго". Знаете, помогало.

С другой стороны, мысли о возвращении придавали мне сил, а не отнимали их. Я называю это "эффектом сауны". Вот заходишь ты в парилку, где почти +70 градусов, и наслаждаешься — но только потому, что знаешь: в любой момент можешь выйти. А если тебе скажут, что выхода нет, думаю, начнешь умирать от жары уже на второй минуте. Поэтому я особо не "парился", относился ко всем неудачам легко, так как знал, что всегда могу собрать чемодан и уехать на родину.

— Разница огромная. В стилистике языка. В манере подачи информации. В дисциплине. В масштабах. В техническом оснащении... Мне пришлось кардинально переформатироваться. К счастью, удалось это сделать в кратчайшие сроки.

— Обязательно. Читаю ваш сайт. Считаю его одним из самых продвинутых и интересных в республике. Sputnik вообще уникальный проект во многих странах. Ну и, конечно, слежу за новостями и общественным мнением на страницах моих друзей в соцсетях.

— Я руковожу творческим коллективом, состоящим из журналистов, монтажеров, операторов и координаторов. Определяю концепцию канала, курирую новости. Проектов тоже много. С октября открываю онлайн-курсы "Журналистика. Прыжок в профессию" — и для тех, кто решил освоить новую специальность, и для тех, кто хочет повысить профессиональный уровень. Также периодически преподаю в Санкт-Петербургском государственном университете и постоянно — в частном Институте журналистики. Пишу новую книгу, но пока не скажу, о чем. Снимаюсь в сериалах.

— Первую ошибку я совершил еще до вылета в Россию: не купил теплую куртку и шапку. Хотя дело было в мае, холодный балтийский ветер продувал меня насквозь, что крайне мешало сосредоточится на поисках работы. Вторая ошибка — недооценка окружающих. Здесь они совершенно другие. Большой город, северный менталитет, столичный апломб... По-свойски ни с кем не договориться. Мой совет тем, кто решится сюда ехать: ищите работу заранее!