Общенациональное прощание с Жан-Полем Бельмондо, которое состоялось вчера в Париже, Елисейский дворец сразу предложил провести в Доме инвалидов — это высшая почесть, которой обычно удостаиваются военные, совершившие подвиг на поле боя, пишет обозреватель РИА Новости.
Принимая подобное решение, Эммануэль Макрон и его окружение, без сомнения, руководствовались исключительно предвыборными интересами. Оказаться в дуэте с тем, кого французы обожают, — и способ привлечь внимание к собственной персоне, и повод для штатного фотографа, следующего тенью за французским президентом, сделать несколько сентиментальных фотографий "на фоне Бельмондо".
Твит Макрона в напыщенном стиле, в котором 88-летний актер был назван в том числе "национальным достоянием" и где упомянуто общее желание быть "как Бельмондо", у самого актера мог вызвать лишь усмешку. "Национальное достояние" в момент поступления на факультет театрального искусства Парижской консерватории получило прозвище Клоун, педагоги открыто называли его "уродцем" и предвещали неудачи на избранном пути. "Он не сможет выйти на сцену в паре с женщиной, такая внешность лишь оттолкнет, дуэт с любой актрисой не вызовет доверия у зрителей". Опытные парижские преподаватели ошиблись в оценках на 75 фильмов, на бесчисленные театральные постановки, на успех планетарного уровня.
В итоге Бельмондо из имени собственного превратился в имя нарицательное, став "бельмондо". Тут все — и жанр (чистота которого, как известно, залог удачи), и талант, и харизма, и яркость личности, и умение оставаться собой, и верность идеалам, и, как правило, успешная для героя развязка. А еще — смех, ирония и немножко плутовства. Все то, что обожают зрители, и то, что вызывало у творческой парижской салонной богемы икоту, заставляя ее представителей (их имена обычно никому ничего не говорили) относить сделанное Бельмондо к площадному искусству, балагану и цирку. К клоунаде.
"В детстве я мечтал быть именно клоуном. Смешить людей, заставляя забыть о сложностях, — едва ли не самая дорогая для меня часть профессии актера", — писал сам Бельмондо в мемуарах "Тысяча жизней лучше, чем одна".
Его игнорировали завсегдатаи фестиваля в Каннах, организаторы которого вручили ему почетную "Золотую пальмовую ветвь" лишь в самом конце творческого пути. К нему свысока относились национальные киноакадемики, удостоив премии "Сезар" лишь однажды, тогда как другие актеры, которых не помнят и не знают и чьи фамилии ничего не скажут даже самым упрямым синефилам, получали эту награду почти в оптовых количествах.
Парень с переломанным боксерским носом, с неподражаемой походкой вразвалочку, тренированным телом и непобедимым духом хитреца и повесы тем временем принимал, словно играя, удары судьбы, сыпавшиеся на его персонажей.
"Бебель был всегда готов к работе, он знал все реплики, мог сниматься в бесконечном количестве дублей, всегда находя новые краски и интонации, и он предпочитал сам делать трюки, если того требовал сценарий. Он работал как вол, но никогда не уставал. И его никто не видел в плохом настроении", — рассказывал в свое время его близкий друг Ален Делон.
В Советском Союзе в прокате были практически все фильмы с участием Бельмондо. Кумира тех, кто был подростком в 1970–1980-х. Эти два последних советских поколения прорывались практически с боями (просто никогда не было билетов, в кинотеатрах стоял аншлаг) на "Человека из Рио", "Великолепного", "Кто есть кто", "Картуша" и, конечно же, на "Профессионала".
Бельмондо был воплощением Франции — да, придуманной, да, иллюзорной, но воплощением страны, где возможна победа добра над злом, где любовь торжествовала, а победитель в схватке с мерзавцами в награду получал красавицу и кубок, полный вина.
Такой Франции не было, справедливости ради, и в самой Франции, но все-таки в той стране и в ту эпоху было возможно существование героев Бельмондо. Они всегда неполиткорректны, всегда "цисгендерны", они охотно "абьюзят" окружающих, и женщин тоже, разговаривая с последними снисходительно-повелительным тоном. Они с кожей белого цвета — сегодня это тоже грех — произносят (и не стесняются) слово "негр", они охотно склоняют, пользуясь служебным положением, коллег-женщин к адюльтеру и так далее.
Сегодня главные роли распределяются, а главные сюжеты пишутся идеологическими скопцами, чтобы заместить традиционные (и настоящие) ценности на правила "новой этики". В них, этих правилах, нет мужественности, а есть гендерная флюидность, нет любви, а есть "в отношениях", нет дружбы, а есть "общение", нет и ненависти — а есть "отсутствие толерантности".
Сам Бельмондо об этом знал. Появившись несколько лет назад на одной из церемоний, где его встретили овацией, а зал встал в восхищении перед актером, который, пусть и опираясь на трость, был столь же великолепен, как в зените славы, он сказал: "Жизнь научила меня не сдаваться, всегда идти вперед и верить в себя. Я вам желаю одного — мужества смотреть в глаза судьбы, не отводя взгляда".
Легенда мирового кинематографа и любимец публики. Бельмондо снимался в кино более полувека. Он оставил десятки ролей, многие их которых стали незабвенной классикой.
Ясно, что завет услышан не был. Но гораздо важнее, что эти слова были произнесены. Они и останутся в памяти. Прощай, артист, и спасибо тебе за все!