Талант Кушчубеков — один из сильнейших знатоков внешней политики Кыргызстана. Он успел поработать в Сирии, Ираке и Турции, а во время революции 2005 года занимал пост заместителя министра иностранных дел. Он откровенно рассказал о своей жизни.
— Ваше первое место работы было в Сирии. Как вы там очутились?
— Я изучал арабский язык в Ташкентском национальном университете. Оказалось, что к студентам присматривались с самого начала, обращали внимание на тех, кто хорошо учится, политически подкованных. Потом было несколько собеседований.
Он неожиданно рассмеялся и сказал, что я своим ответом сумел уложить его на лопатки. Так меня отобрали для работы в Сирии. Я дал подписку о неразглашении военной тайны и 17 сентября 1980 года вылетел в Дамаск.
— Та Сирия, которую знаю я, — это страна, разрушенная войной. По телевизору постоянно показывают беженцев, прилюдные казни и разрушенные города. А какой Сирия была в 80-х?
— Она для меня, как первая любовь, — оставила очень теплые впечатления. Тогда люди там жили лучше, чем у нас.
В Сирии много плодородных земель, с их климатом можно снимать урожай трижды в год. Советский Союз помогал сирийцам: при помощи наших специалистов там были построены гидроэлектростанция и железная дорога.
— Сейчас в Сирии вспыхивают конфликты на национальной и религиозной почве. А тогда были предпосылки к подобным разногласиям?
— Нет. В Алеппо, где я на тот момент работал, был целый армянский квартал. Там жили состоятельные люди, которые в основном занимались ювелирным делом. У них были церкви и свои школы.
Конечно, с точки зрения религиозности Алеппо еще тогда считался традиционным городом. Однако на улицах можно было встретить как женщин в мусульманской одежде, так и девушек, наряженных в последние новинки французской моды.
Проблемы возникли после того, как Советский Союз ввел в Афганистан свои войска. Тогда радикальные исламисты в Сирии начали устраивать теракты. Было несколько смертельных случаев, когда погибли наши специалисты.
— Я где-то вычитала интересную вещь: когда в стране все хорошо с экономикой, люди не вспоминают, что сосед другой национальности или верит не в твоего бога. А как только начинается кризис, сразу всплывают конфликты на религиозной и национальной почве. Можно ли сказать, что с Сирией произошло нечто подобное?
— Экономические проблемы, несомненно, подтолкнули к этому. Дело в том, что Москва и Дамаск были союзниками. После развала СССР Сирия лишилась финансовой поддержки. Сыграл роль и внешний фактор, некоторым странам такое положение в Сирии было выгодно.
Меня очень тревожит то, что происходит в этой стране, больно на это смотреть. Сирийцы этого, конечно, не заслужили.
— Вы ведь и в Ираке работали?
— Я приехал туда в 1988 году, к тому моменту там уже 8 лет шла война с Ираном. Погибло около миллиона иракцев. Это очень большие потери, ведь тогда там проживало всего-то 14 миллионов человек.
Каждая семья кого-то потеряла в той войне. Редко можно было встретить улыбающегося человека, по улицам везли гробы. В газетах постоянно передавали сводки с фронта. Нехватка молодых мужчин бросалась в глаза: это как у нас в селах — только женщины, дети да старики.
В те годы в Ираке правил жесткий авторитарный режим. Люди боялись всего и вся, ведь губернатор мог в любой момент расстрелять кого угодно без суда и следствия. Все списывалось на военное время.
Светской жизни не было не только в провинциальных городах — даже в Багдаде женщины поголовно ходили в чадрах, но с открытыми лицами.
— А Саддама Хусейна вы вживую видели?
— Да. Тогда кадры с его лицом постоянно крутили по телевидению. Конечно, он несет ответственность за тот режим, который возглавлял. Но, с другой стороны, надо отдать ему должное: Саддам Хусейн был смелым человеком.
Прекрасно зная, что у населения много оружия, он никогда не боялся спуститься к толпе. Он верил в свой народ, какой-то большой свиты у Хусейна не было.
— В 2006 году Саддам Хусейн был повешен. Как вы отнеслись к этому?
— В такой ситуации редко кто соблюдает законы. Каддафи вообще разорвали на куски. Такие фигуры всегда трагически заканчивают жизнь. Хусейн не первый и не последний.
Хочется затронуть один момент. Когда США приступили к военной операции по свержению режима Саддама Хусейна без соответствующего решения Совета Безопасности ООН, Кыргызская Республика осудила Штаты. Это при том, что у нас на тот момент были продвинутые отношения с Вашингтоном.
Министр спросил меня, зачем нам, небольшому государству, вступать в эту игру. "Мы маленькая страна. Если большие государства будут все вопросы решать оружием, то своим молчанием мы, по сути, окажем им поддержку. Это даст им повод и в следующий раз поступать так в отношении маленьких стран", — сказал я.
Вы поймите, мы не оправдывали режим Хусейна. Но решать такой вопрос силовыми методами неправильно.
— Какая самая большая ошибка дипломатов?
— Наша профессия не терпит эмоций. Мы все это видели на примере недавних событий, когда наш экс-президент парой слов изменил отношения, которые выстраивались годами.
Выдержка — великая вещь для тех, кто занимается внешней политикой. Проявлять несдержанность нельзя, а сказать слово всегда успеешь.
— Обязательно ли дипломату иметь соответствующее образование? Нередко в качестве послов выступают известные личности, деятели культуры, журналисты...
— В условиях Кыргызстана — да, образование обязательно. У нас финансовые ресурсы настолько ограничены, что мы не можем позволить себе нанимать много работников. В среднем в наших посольствах за рубежом работают по пять человек. Максимум — полтора десятка дипломатов. Этого очень мало.
Нельзя на эти должности нанимать непрофессионалов, ведь у них не будет лишних сотрудников, которые бы обеспечивали всей информацией о стране. Посол должен и сам быть активным, следить за новостями, знать язык страны пребывания.
Чингиз Айтматов, который был нашим послом в странах Бенилюкса (союз, включающий в себя три монархии: Бельгию, Нидерланды, Люксембург. — Прим. ред.), — это явление в дипломатии. Он не имел соответствующего образования, но обладал таким статусом и весом, что ни один глава государства не мог отказать ему во встрече.
— Вы занимали пост замминистра иностранных дел как раз на момент революции 2005 года. Каково это было?
— Задолго до тех событий мы понимали, насколько ситуация плачевная. Профессиональный дипломат все время анализирует ситуацию в других странах, так что ему стоит применить ту же методологию, чтобы понять, что творится в его стране?
При этом ситуацию можно было изменить. В то время все хотели, чтобы Акаев не принимал участия в следующих президентских выборах. Но когда журналисты задавали ему прямой вопрос, он увиливал от ответа и ни разу не заявил, что собирается уйти.
Ему достаточно было выйти тогда на площадь и сказать, что его срок закончится в октябре и дальше народ сможет выбрать достойного президента. Однако Аскар Акаев неправильно оценил ситуацию. Обладая огромным потенциалом, он стал ведомым собственным окружением. А ведь этот человек мог войти в историю: судьба предоставила ему такой шанс, но он распорядился им безобразно.
— Каким вы видите внешнеполитический курс Кыргызстана в дальнейшем?
— Надо говорить откровенно: мир стоит на пороге очередной гонки вооружений. Таким небольшим государствам, как Кыргызстан, надо быть очень осторожными: внешняя политика — очень консервативная сфера, и иногда лучше ничего не делать, чем совершить ошибку.
С этой точки зрения год будет нелегким. Лучше обратить внимание на внутренние проблемы. Не надо заниматься внешней политикой, она и так займется нами.
Обязательно почитайте интервью с Акылбеком Эсеналиевым. Он три года жил в беднейшем районе Индии.