Черное небо словно рыдает вместе с нами, обрушивая на нас свои слезы. Мы с мамой промокли до нитки. Я в темноте последний раз крепко обнимаю своего друга, но это уже холодный труп с торчащими костями: в последние две недели борьбы за жизнь он почти не притронулся к пище и сильно похудел. Его все время рвало. Когда он последний раз поднялся и шатаясь побрел к забору во дворе, я шел следом, а потом стоял и беспомощно наблюдал, как он мучается, рыгая кровью. Взгляд, который он кинул на меня, прежде чем упасть, я буду помнить всю жизнь.
Это было лето 1997-го. Двумя годами ранее шотландская овчарка пришла к дверям квартиры, которая, возможно, напомнила ей дом. Хозяйка сжалилась над грязным, но каким-то благородным гостем, покормила его и отмыла. А потом решила отдать пса подруге, жившей с семьей в частном доме. Ведь сын подруги так мечтал о собаке и условия позволяли.
Этим сыном подруги и был я. Граф, отозвавшийся на эту кличку, и оставшийся им, был чрезвычайно умен и даже разумен. Он понимал и исполнял все команды, вплоть до "ползи".
А однажды, когда я пришел домой расстроенный какой-то мелочью, казавшейся тогда трагедией всей жизни, он внимательно посмотрел на меня, затем подошел с опущенной головой, виляя хвостом, и начал носом приподымать мой локоть, всем своим видом давая понять мне, дескать "Ты чего? Все будет хорошо! Я рядом".
К тому же Граф был очень храбр: однажды он вступил в схватку с двумя сильными соперниками — боксером и "кавказцем". Два представителя бойцовых пород знатно его потрепали, но и он не остался в долгу: порвал одному ухо, а второму продырявил ногу. Я лечил его после этого раствором марганцовки и мазями.
Жизнь текла своим чередом, все было хорошо, но вдруг Граф сильно заболел...
Уже через полторы недели его бока и заднюю часть постоянно облепляли мухи, будто внутренности уже начали гнить. Я отгонял насекомых и просил друга поесть. Но он отворачивался и лишь изредка лакал воду из миски. И тут папа привез какое-то лекарство, которое мы начали колоть Графу. На следующее утро он немного поел. Я обрадовался.
...Стоял летний день. Родители были на работе, сестренка где-то играла с подружками. Я сидел на веранде в кресле рядом с Графом. Он спал, а я читал любимую книгу "Граф Монте-Кристо".
Тут пес проснулся и начал подниматься. Сил у него почти не осталось. Он шел к забору в самой заброшенной части двора. Здесь его начало рвать кровью. Я стоял позади и не знал, чем ему помочь. Граф вдруг повернулся и взглянул на меня совсем как человек. А потом упал на бок.
Я бросился к другу, кричал и звал его. Сквозь слезы я видел, как его глаза закатывались, как он испускал дух. Он умер на моих руках...
...Тот дом мы давно продали. Новых хозяев я попросил не трогать могилу, бережно обставленную камнями. Она есть и сейчас. Иногда я приезжаю к дому, просто чтобы постоять у забора, за которым лежит Граф.
"Беги!" — всплывает в моем сознании радостный крик ребенка, и улыбка озаряет мое лицо...