Потом выяснилось, что вопрос более сложен и, выигрывая в одном, можно потерять в другом, что даже в Западной Европе есть райские потребительские места, а есть и менее райские, но все это было позже. А тогда, 30 лет назад, душу грело изречение Черчилля: "Социализм — равное распределение убожества, капитализм — неравное распределение блаженства", которое вроде бы подтверждалось рядом неоспоримых примеров, пишет обозреватель РИА Новости.
Мясо-молочная гастрономия в позднем (да и не только в позднем) СССР сильно хромала. Даже в относительно сытой догорбачевской Москве (о провинции нет и речи) ассортимент мяса, колбас, сыров был весьма скуден по сравнению с западными супермаркетами. Впервые попадая в них, советский человек испытывал шок: 50 сортов колбас и 100 сортов сыра впечатляли любого. А ведь были еще и неведомые яства в виде морских гадов и прочего.
Такая же картина с жильем. Даже отдельные квартиры в массе своей выглядели некузяво, да и, как правило, были перенаселены. А ведь были еще коммуналки, которые и сегодня в не самом бедном Петербурге до конца не расселены. Хотелось в бунгало.
И отталкивание от родимого убожества было столь сильным, что призыв отринуть его оказался всепобеждающим. Представители народно-патриотических сил если и пытались перекричать пение сирен, то весьма неуспешно, и ведущий программы "Намедни" Леонид Парфенов победно провозглашал: "Все человеческое — нам!".
Но все это было и прошло. Образ западного потребительского рая (даже с черчиллевской оговоркой о "неравном распределении блаженства") сильно потускнел. Отчасти это связано с печальной мудростью "Радио есть, а счастья нет". Есть иномарки, есть квартиры с евроремонтом, есть колбасы и ананасы, есть даже устрицы, а жизнь по-прежнему сложна и не сказать, чтобы очень радостна.
Но есть еще одна причина. Образ парадиза убила Грета Тунберг.
А еще больше призадумаешься, читая сообщение, что Европейский постоянный комитет по растениям, животным, продовольствию и корму (PAFF Committee) одобрил продажу сушеного желтого мучного червя (Tenebrio molitor) для употребления в пищу. Согласно заявлению Еврокомиссии, "сушеных мучных червей можно будет использовать в пищу как целиком, в виде закусок, так и в качестве пищевого ингредиента в некоторых продуктах, например, в виде муки". Теперь, после того как комитет одобрил продажу мучного червя, его смогут реализовывать все 27 стран ЕС.
Если бы мучной червь был всего лишь экзотической пищей, о которой говорил Собакевич ("Мне лягушку хоть сахаром облепи — в рот не возьму"), можно было бы спокойно отнестись к такому изыску. Но в сочетании с намерениями извести крупный рогатый скот, который испускает ветры и губит климат, это уже будет не изыск, а замена привычной нам мясо-молочной пищи. В блокадном Ленинграде умирающие от голода и вшей с себя ели, но тогда это не было прогрессивным "зеленым" начинанием. А ведь еще и тараканов собираются предлагать в пищу.
Может быть, иначе нельзя — "Надо, Федя, надо!". Но от образа гастрономического рая с 50 сортами колбас и 100 сортами сыра придется отказаться.
А в области ЖКХ велением времени объявляется коливинг. Коммуналка, по-нашему говоря.
То есть "Все человеческое — нам!" оказывается каким-то совсем нечеловеческим, привлекательность которого для людей, не являющихся сверхмодными хипстерами, откровенно невелика. Какой-то ашрам в джунглях, куда не всякого влечет. И на фоне устойчивого "зеленого" мира Россия покажется оазисом потребительской свободы. Запад и Восток меняются местами.
Вряд ли зеленая идиллия, как она видится Биллу Гейтсу и Грете Тунберг, будет реализована в полной мере и в скором времени. Для этого нужно так ломать об колено и хозяйство, и весь уклад жизни, что великий перелом 1929–1933 годов покажется святочным рассказом. Впрочем, "зеленые" — люди упорные. "Если я чего решил, то выпью обязательно". В любом случае, отсталый, "незеленый" мир будет только разводить руками: "Вольно же им, взбесяся, бегать".