Развитие или отсталость — что ждет страны бывшего СССР при вступлении в ЕС

Вадим Павлов

На этой неделе премьер-министр Грузии Ираклий Гарибашвили в ходе встречи с президентом Европейского совета Шарлем Мишелем в Брюсселе заявил, что страна выполнила большую часть рекомендаций и заслуживает предоставления статуса кандидата в члены Евросоюза до конца 2023 года. А в течение 5-10 лет, согласно его же июньскому заявлению, республика проведет необходимые реформы и трансформируется в настоящее европейское государство, что позволит ей стать полноправным членом "европейской семьи".

Схожие заявления звучат и из уст первых лиц Молдовы. На текущей неделе спикер парламента республики Игорь Гросу заявил, что до конца этого года власти надеются добиться единогласного решения о начале переговоров о вступлении Молдовы в ЕС. А президент страны Майя Санду около месяца назад обозначила 2030 год датой вступления в Евросоюз.

Премьер-министр Украины Денис Шмыгаль в конце января и вовсе высказал более оптимистичные ожидания, нежели лидеры Грузии и Молдовы, — страна рассчитывает стать полноправным членом ЕС в течение двух лет.

Все страны "ассоциированного трио" сегодня активнейшим образом стремятся стать членами Евросоюза, но какие последствия могут ждать экономики постсоветских государств в случае их принятия в "европейскую семью" — вопрос будто бы второстепенный. Хотя, казалось бы, кейсы стран — участниц объединения из Центральной и Восточной Европы, ранее вошедших в социалистический блок, а ныне ставших практически колониальным придатком западноевропейских держав в составе ЕС, должны были бы как минимум насторожить местные правительства.

Страны "ассоциированного трио" (особенно Украина) нередко кивают в сторону Польши в ответ на вопрос о том, каким они видят свое экономическое развитие в случае вступления в Европейский союз. И такой ориентир, казалось бы, оправдан: по оценкам Всемирного банка, до вступления Польши в Евросоюз (по состоянию на 2003 год) ВВП республики составлял $217,8 млрд, спустя 19 лет (по итогам 2022-го) — $679,4 млрд. Рост более чем в три раза, или же более чем на $400 млрд — и рост стабильный.

Но здесь следует понимать, что США и Евросоюз с конца 1980-х годов вложили в Польшу более 200 млрд долларов и евро (как через прямые дотации и инвестиции, так и через займы — в том числе по линиям МВФ, ВБ и прочих) для создания прозападного "центра силы" на востоке Европы.

При этом Польша, имея могущественного заокеанского покровителя, с самого начала своего "европейского пути" занимала довольно жесткую позицию относительно вступления в ЕС (что выгодно и США, которые регулярно используют Варшаву в качестве инструмента "усмирения" Европы).

Республика порядка 15 лет торговалась на тему условий своего будущего пребывания в объединении. Благодаря этому Варшава получила ряд особых условий и преференций, в том числе огромные (большие, чем у постсоциалистических партнеров) дотации на сельское хозяйство и развитие инфраструктуры. Также страна до сих пор не отказалась от национальной валюты (польский злотый) в пользу евро. И, кажется, переходить на европейскую валюту она не собирается, дабы не утратить атрибут суверенитета и возможность влиять на собственный финансовый рынок (в том числе за счет проведения самостоятельной денежно-кредитной политики).

Экс-президент последней Виктор Янукович в 2013 году пытался улучшить условия соглашения об ассоциации с Евросоюзом (например, за счет компенсации потерь Киева из-за снижения торговли с Россией и другими странами СНГ после подписания соглашения). Такая "наглость" в итоге обошлась Украине госпереворотом, разрушением государства и вооруженным конфликтом с итоговой готовностью Киева присоединиться к ЕС на любых условиях.

Из недавних примеров — история с грузинским законопроектом об иностранных агентах, когда Евросоюз практически прямым текстом пригрозил Тбилиси "закрытием дверей" в случае принятия документа.

Очевидно, что ни о какой самостоятельности и следовании национальным интересам по польскому примеру для стран "ассоциированного трио" не может быть и речи — разговаривать с ними на равных Брюссель попросту не собирается. Вероятнее всего, Киеву, Кишиневу и Тбилиси в случае вступления в ЕС уготована роль "колоний для колоний".

Дешевая рабочая сила из Грузии, Молдовы и Украины массово помчится "за лучшей жизнью" в условные Грецию/Турцию (которая, по логике, должна была бы стать членом Евросоюза быстрее трех вышеперечисленных государств), Румынию и Польшу. Взамен страны "ассоциированного трио" получат подачки из Брюсселя в виде, например, дотаций и открытия нескольких "отверточных" производств (примитивное изготовление продукции из комплектующих, поставляемых производителем в готовом виде).

И пока существующая сегодня периферия ЕС будет довольствоваться ростом своих экономик за счет выкачивания трудовых ресурсов из вышеперечисленных постсоветских стран, они будут обречены на деградацию и окончательную потерю возможностей для самостоятельного экономического развития.

Одним из главных требований Брюсселя к странам Центральной и Восточной Европы перед их вступлением в Евросоюз было проведение рыночного реформирования собственных экономик, чтобы те полноценно вписались в конкурентную среду на едином европейском рынке.

Только конкурировать с Западной Европой страны, ранее входившие в "Восточный блок", на равных не могли. Перевод их экономик по западным методичкам с социалистических рельсов на рыночные сопровождался "шоковой терапией", либерализацией цен, приватизацией и многим другим, что способствовало значительному разрушению собственного производства. Результаты таких реформ, проводимых с целью привести свои "дела" в соответствие с требованиями ЕС, были не самые лучшими — многие отрасли просто не выдержали "конкуренции" с западными странами, подталкивавшими их к рыночным изменениям.

Например, перед вступлением в ЕС в Венгрии "умер" некогда один из крупнейших в Европе производителей автобусов "Икарус", а сельское хозяйство сократилось примерно наполовину (и продолжило падать после вступления). Теперь в Венгрии все чаще можно встретить автобусы марок Mercedes и Volvo, а на рынках страны, некогда обеспечивавшей 130% своей продовольственной потребности, стало гораздо больше мяса, овощей, молочных продуктов и другого продовольствия из крупных стран ЕС.

По оценке научных сотрудников Института экономики РАН, присоединение Венгрии к Евросоюзу оказало благоприятное воздействие лишь на десятую часть местных предприятий — они сумели воспользоваться преимуществами единого рынка. Для оставшихся 9/10 предприятий наступили кризисные времена. Доля иностранных компаний в ВВП Венгрии с 2016 года превышает 50% (признанный безопасный предел — 30%), а отдельные отрасли находятся практически в полном владении иностранцев.

В Польше среди прочего "на дно" отправились Гданьская судоверфь, предприятия металлургического комплекса и угольная промышленность (добыча в 1988-м — более 260 млн тонн, в 2004-м — более 160 млн, в 2020-м — порядка 100 млн).

В Болгарии, ранее снабжавшей сельхозпродукцией чуть ли не весь соцлагерь, по данным местной ассоциации организаций производителей овощей и фруктов, порядка 90% данных товаров сегодня импортные (в том числе традиционно выращивавшиеся в стране перцы и томаты), а местное производство практически полностью уничтожено. Об экспорте, конечно, не может идти и речи.

Литва, получившая в наследство от СССР один из крупнейших в Европе рыболовных флотов (в открытых источниках сообщается примерно о 500 судах), при вступлении в ЕС получила квоты на рыболовство, а практически весь флот отправила на металлолом. То же случилось с Латвией и Эстонией. Никакие компенсации из еврофондов за введенные ограничения на отлов рыбы отрасль, естественно, не спасли.

Несколько стран Центральной и Восточной Европы столкнулись с волей Брюсселя о необходимости закрытия АЭС, построенных при Советском Союзе.

Литва, которая благодаря Игналинской АЭС не только закрывала свои потребности в электроэнергии, но и "кормила" ею соседние государства, по требованию Евросоюза остановила и вывела из эксплуатации станцию. Так из экспортера электроэнергии республика превратилась в ее импортера.

Болгария — некогда крупнейший экспортер электроэнергии на Балканах, снабжавший ею Албанию, Грецию, Македонию, Румынию, Сербию и Турцию, — по требованию ЕС вывела из эксплуатации четыре из шести энергоблоков на АЭС "Козлодуй".

Словакии по той же причине (условие Брюсселя для вступления страны в Евросоюз) пришлось закрыть АЭС V-1 в Ясловске-Богунице.

Таким образом, Литва, Болгария и Словакия были лишены значительных возможностей для самостоятельного экономического развития и еще больше впали в зависимость от Брюсселя. Взамен ЕС бросил им подачку в виде денежной компенсации за закрытие атомных станций.

Похожая история прослеживается во всех странах ЦВЕ в самых разных отраслях экономики.

"Для успешной экспансии Евросоюза его социально-экономическая жизнь организована по принципу "центр — периферия", что позволяет экономически сильному центру из девяти стран создать устойчивую систему доминирования над 18 периферийными странами Европы, которые добровольно передают определенную долю своего суверенитета Брюсселю в обмен на контролируемые центром финансовые дотации", — заявил научный руководитель Института глобальных исследований Финансового университета при правительстве РФ Александр Ильинский.

Периферия ЕС "сидит" на "дотационной игле" центра союза. Эта "игла" в значительной мере обеспечивает экономический рост, уничтожая возможность для самостоятельного развития.

Безусловно, бывшие участники "Восточного блока", ныне входящие в состав Евросоюза, получили немало пользы от вступления в объединение. Среди них свобода передвижения, доступ к рынкам труда Западной Европы, возможность получения образования за рубежом, образование новых торговых и финансовых потоков и т.д. Но все это следует воспринимать в контексте того, что при вступлении страны со слабой экономикой с серьезной интеграционной составляющей она попадает в жесткую зависимость от более сильных участников союза.

Евросоюз поистине чудесное место — рай для обездоленных и нищих. То и дело миру рассказывают, как преобразилась экономика той или иной страны из бывшего соцблока. Тут и "балтийские тигры", и "татранский тигр" (Словакия), и польское "экономическое чудо", и румынское…

Но вот незадача, даже с ростом ВВП, открытыми рынками и остальными позитивными составляющими вступления в ЕС, о которых регулярно рапортуют чиновники стран Центральной и Восточной Европы, государства бывшего соцблока не могут решить проблемы дефицита собственных бюджетов (когда расходы бюджета превышают его доходы). А решаются подобные проблемы за счет субсидий структурных фондов Евросоюза, за счет всевозможных дотаций из Брюсселя и т.д.

Учитывая объемы финансовой поддержки стран Центральной и Восточной Европы, можно с уверенностью сказать, что их экономики более не способны к самостоятельному развитию и не готовы к уменьшению дотаций, поскольку это мгновенно и сильно ударит по уровню жизни. Причем ложатся все эти дотации на плечи так называемых стран-доноров — богатых государств ЕС. Они отчисляют в общий бюджет Евросоюза гораздо больше, чем получают из него.

"Крупнейшим "донором" является Германия, но и главным получателем от этой донорской помощи, уходящей в разные страны, является она же, — объясняет директор Института социально-экономических исследований, доктор экономических наук Алексей Зубец. — За счет этой помощи Берлин поддерживает спрос на собственную продукцию".

Другими словами, в Евросоюзе действует система разделения труда. "Есть промышленные страны — буквально 5-7 из 27, и есть все остальные — поставщики дешевых человеческих ресурсов и сырья, если таковое имеется", — говорит эксперт.

Действительно, государства бывшего соцблока стали донором рабочей силы для передовых стран ЕС — население многих республик Центральной и Восточной Европы постоянно сокращается, ценные кадры и студенты массово уезжают работать и учиться на Запад (что не всегда объективно отражается в официальной статистике, на завышенную численность населения в которой нередко указывают различные источники).

"Демографические тенденции в Европе потребуют увеличения миграции из периферии Евросоюза и постсоветских государств, — рассказывает Александр Ильинский. — Треть европейских домохозяйств состоит из одиноких домохозяйств, включая как одиноких молодых, так и одиноких стариков. Увеличение продолжительности жизни и стремительное старение населения Европы разрушают рынок труда и создают нерешаемые проблемы для системы социального обеспечения стран ЕС. Соответственно, массовая эмиграция молодого трудоспособного населения из государств ЦВЕ на Запад продолжится".

Бывший еврокомиссар по бюджету и человеческим ресурсам Гюнтер Эттингер также ранее выражал мнение, что богатые страны получают больше выгод от общего рынка, нежели бедные, так как на деньги, внесенные ими в общий бюджет и "переданные Риге, Таллину и Любляне", те "закупают в Германии и Голландии" оборудование и промышленную продукцию. А иначе никак — их собственное производство не выдержало "конкуренции" в рамках ЕС, отечественные фирмы или исчезли, или продались своим новоприобретенным "конкурентам" из метрополии.

В выигрыше во всей этой истории остается, очевидно, центр, выжимающий из периферии все соки. И если центр без периферии сегодня прожить вполне сможет, то периферия без центра — вряд ли.

"Предположим, что завтра страны Центральной и Восточной Европы останутся без дотаций. Это приведет к серьезному экономическому кризису, снижению уровня жизни, произойдет обеднение, за которым последует отъезд экономически активного населения туда, где есть хорошая работа — Германия, Франция и еще несколько стран. Остальным придется "лапу сосать", вариантов других нет", — отмечает Алексей Зубец.

Проблемы у периферии при этом уже прямо под носом. Сейчас все чаще на самом высоком уровне говорят, что финансовую помощь для стран-иждивенцев пора сокращать, что за прошедшие годы им было выделено достаточно средств для того, чтобы они построили достаточно сильные экономики.

"Что касается сокращения помощи странам-иждивенцам — скорее всего, так оно и будет. Просто потому, что ресурсы государств-доноров не безграничны, — считает Зубец. — Причин сокращения помощи несколько: это и общая усталость (прежде всего Германии) от европейского иждивенчества, и сокращение возможностей для помощи (кризисное положение экономики, почти триллион евро потрачен только на помощь населению в связи с ростом цен на энергию), и откровенная враждебность, проявляемая странами ЦВЕ по отношению к старым промышленным странам Европы (например, требования Польшей репараций от Германии), попытка давления на них с внешним заказчиком (Польша в своих требованиях открыто обращается за поддержкой к США)".

В этих условиях, по мнению эксперта, поощрять "хотелки" центральных и восточных европейцев у той же Германии нет никаких оснований. "Да и возможностей, которые были раньше, у них тоже нет. Поэтому сокращение дотаций — это история, которая неизбежна", — говорит Зубец.

Резюмируя: страны со слабой экономикой, вступая в такие интеграционные объединения, как ЕС, попадают в сильную зависимость от государств с сильной экономикой. Дешевая рабочая сила из "слабых" стран устремляется на заработки/обучение/за лучшей жизнью в "сильные", из-за невозможности конкурировать в "слабых" государствах закрываются производства и происходит отток всевозможных ресурсов в "сильные".

Для продолжения существования "слабых" стран им необходимы денежные вливания и подобного рода поддержка. Так, "слабые" попадают в сильную зависимость от различных программ перераспределения финансов в этом самом интеграционном блоке, фактически оказываясь на своеобразных аппаратах искусственного поддержания жизни в виде всевозможных субсидий и дотаций.

Никакого выравнивания "слабых" и "сильных" государств (как заявляет Брюссель) при этом, соответственно, не происходит — разрыв между ними лишь увеличивается.

"Если Грузия, Молдова или то, что останется от Украины, когда-нибудь вступят в Евросоюз, всех их ожидает та же самая участь, что постигла страны ЦВЕ, — отмечает Алексей Зубец. — С одной стороны, это какая-то финансовая помощь для того, чтобы они могли как-то содержать свою экономику, а с другой — превращение в придаток тех самых промышленных стран".

Вряд ли республики "ассоциированного трио" вообще вступят в ЕС, считает эксперт, объясняя это тем, что их там просто не ждут. "Но если пофантазировать, то попасть они туда могут только в качестве дешевой рабочей силы, — говорит он. — Граждане Грузии, Молдовы и Украины при вступлении в Евросоюз приобретут полноценное право работать на территории ЕС. То есть это будет дешевая рабочая сила, которая поедет заниматься грязной и тяжелой работой где-нибудь в сельском хозяйстве на виноградниках во Франции или в теплицах в Испании".

Возвращаясь к польскому примеру евроинтеграции, на который уповают постсоветские государства, желающие вступить в Евросоюз, можно констатировать, что он тоже далеко неидеален.

В феврале 2023 года Еврокомиссия сообщила о возбуждении судебного иска против Варшавы. Причина — решение Конституционного суда Польши о верховенстве польской конституции над европейским правом. По мнению экспертов, эта история может привести к финансовым санкциям против страны. При том что Польша уже обязана платить штраф в размере 1 млн евро ежедневно за неисполнение постановления Суда ЕС о режиме работы судей в стране — общая сумма штрафов с ноября 2021-го превысила 450 млн евро, часть из которых вычитается из положенных Варшаве дотаций из еврофондов.

Еще в 2021 году польское издание Rzeczpospolita подсчитало, что при прекращении европейского финансирования страна пусть и не исчезнет с карты мира, но уровень жизни ее граждан значительно снизится, а само государство может стать беднейшим в Евросоюзе.

То есть, даже сохранившую определенную долю самостоятельности Польшу (с каким бы то ни было уровнем промышленного и прочего производства) удалось подсадить на "дотационную иглу", которую иногда использовать как рычаг давления, чтобы диктовать Варшаве, какую политику ей следует вести.

Той же неугодной Брюсселю Венгрии и вовсе не так давно "заморозили" выплату 22 млрд евро из фондов сплочения ЕС, пока страна "не вернется к демократическим реформам и не выполнит условия, связанные с независимостью судебной системы, академическими свободами и правами ЛГБТ".

При таком развитии событий — с учетом уже начавшегося в ЕС сворачивания политики "кормления Востока" — последствия для других стран бывшего соцблока (в том числе тех, что сейчас еще только на пути в Евросоюз) могут быть гораздо печальнее.