Мощной информационной атакой отметило начало 2015 года политологическое сообщество, обрушив на сознание граждан, еще не вышедших из состояния новогодних иллюзий, ожидания счастья, поток жестких предсказаний о новых угрозах миру. Так-то оно так, если бы не одно "но": рецептов противостояния этому злу дано не было, а значит, общий уровень тревожности подпрыгнул вверх. Зло действительно ширится: война охватывает все новые и новые регионы мира. Взгляните на пылающую братскую Украину, Сирию, Ирак, Афганистан, Ливию. А что есть санкции против России, как не "ведение войны иными средствами". Еще есть и информационная война, исподволь перекраивается история: вот и не Мы уже освобождали Освенцим, и 70-летие разгрома фашизма следует отмечать совсем не в стране-победителе. Зло приобрело новые кощунственные формы лжи, лицемерия, безрассудства, бьющие прицельно в Наше Святое; об этом уже почти не говорят в школах, все меньше и меньше говорит пресса, и совсем мало осталось живых свидетелей.
Советский писатель Михаил Слонимский вспоминал: "В начале 30-х годов ко мне явился очень молодой и очень красивый мужчина в сером ворсистом пиджаке, с широким галстуком, свободно падавшим на грудь… Он был как будто очень прост, но в ясном и прямом взгляде его серых, стального блеска, глаз светился чуть насмешливый, все примечающий и взвешивающий ум. Эти глаза настораживали. В трезвой молодости, вошедшей ко мне в кабинет, не было ни наивности, ни неопытности. Мне подумалось, что душа этого человека должна быть такой же мускулистой, испытанной в борьбе, как и тело".
Как выяснилось, биография у гостя действительно была овеяна борьбой. Родился он в Санкт-Петербурге в 1911-м. Работал сначала помощником художника в ленинградском Театре юного зрителя, иллюстрировал книги. В театре Нардома оформил декорации к спектаклю по пьесе Всеволода Вишневского "Набег". Девятнадцати лет от роду выпустил два альбома. Сильные, энергичные рисунки молодого художника сразу же были замечены и оценены по достоинству. Альбомы назывались "Будет война" и "За мир".
Уйдя в 1932 году матросом в знаменитую экспедицию на ледоколе "Сибиряков" из Архангельска в Тихий океан, он создал серию полярных рисунков, послуживших основой еще двух альбомов. По свидетельству начальника экспедиции, знаменитого полярника О.Ю.Шмидта, человек этот "работал в первых рядах в самые трудные дни экспедиции… порой до полного изнеможения…". За трудовой подвиг в 1933-м удостоился главной трудовой награды Страны Советов — ордена Трудового Красного Знамени. Воодушевленный свершенным, он снова ушел в экспедицию на ледоколе "Русанов" бороздить просторы Арктики, покорению которой будет посвящена книга "Холодное море".
Казалось бы, ничто не может изменить романтический настрой нашего героя, как вдруг в творчество врываются новые нотки.
Писатель Михаил Слонимский вспоминал: "Путешественник по Арктике принес мне рассказы о битвах пограничников с басмачами в азиатских жарких песках, которые были ему, оказывается, известны лучше, чем северные льды".
Военная служба, а затем творческая экспедиция в Киргизию на завершающем этапе борьбы с басмачеством, участие в составе советских пограничных войск в освобождении Западной Украины и Западной Белоруссии, в войне с Финляндией дали мощный позыв к поиску новых тем, способных дать ответ на вопрос: "Как не допустить войну, которая вовсю полыхала вокруг?".
Творческая экспедиция на границу в Тянь-Шане открыла стране неизвестных героев, а Льву Канторовичу еще и новых друзей. После его рассказов Кутан Торгоев стал всесоюзным символом народной помощи пограничникам, а пограничник Осмон Лайлиев, поверив в волшебную силу книги, — военным писателем.
Его кыргызские повести "Кутан Торгоев" (1937), "Полковник Коршунов" (1937-1938), полные ярких деталей пограничной службы, штрихов жизни кыргызского народа, сегодня волнуют не только остротой сюжетов, но и поражают своей актуальностью. Истории, построенные на реальных событиях, в которых живут и действуют не выдуманные герои, самозабвенно верящие в святость своей миссии, носят мобилизующий, прагматический характер. В действиях, поступках героев, сплоченных, объединенных единой целью, господствуют мотив долга, высокое сознание своей ответственности перед страной и народом. Познавательное и воспитательное значение этих произведений весьма велико.
Причина столь быстрой смены приоритетов тем в творчестве, переход от описания труда полярников к ратным будням границы, крылась в том, что жил человек предчувствием большой войны. В 1939 году на киноэкраны страны вышел его фильм "Гость". Автор сценария фильма призывал: "Будьте бдительны!".
Призывал и сам показывал пример бдительности, готовился к встрече с врагом — действовал словом и делом. В разгар боев с финнами он пишет книжку "Памятка лыжнику-бойцу". Это была реальная помощь бойцам Красной Армии. Там же, на фронте, с передовых позиций он впервые провел спецпропагандистские радиопередачи, обращенные к финским солдатам. Архивы сохранили его пронзительные, призывные речи к врагу. Неудивительно, что вскоре рядом с первым мирным орденом на груди засиял второй — боевой.
Он чувствовал войну, от того весной 1941 года поделился с женой планами: "Останусь жив, напишу большую книгу о войне. Я знаю, как ее написать…".
30 июня 1941-го он погиб: писатель, журналист, художник, боец Лев Владимирович Канторович был сражен пулей на границе с Финляндией под городом Энсо (ныне Светогорск — Л.С.).
Лев Канторович стал первым советским писателем, павшим в битве с фашизмом.
Перед началом Великой Отечественной войны, выступая на Ленинградском радио, он рассказывал: "Сначала я был рядовым пограничником, а потом очень много ездил по границе. Мне нравятся наши пограничники. Я стараюсь учиться у лучших из них. Мне нравится их жизнь. Я стараюсь показать жизнь на границе такой, какая она есть, — со всеми трудностями и горестями, лишениями и опасностями. Вы знаете, что в Красной Армии некоторые бойцы срочной службы просят не увольнять их и дают обещание служить пожизненно. Я уже давно дал такое обещание командирам пограничных войск".
Слово свое сдержал…
Павел Лукницкий, известный своими рассказами о пограничниках Киргизии 1930-х годов, в своей книге "Ленинград действует…" поведал рассказ свидетеля гибели Канторовича — капитана Ефима Павловича Федорова: "Пятая застава (пятого пограничного отряда — Л.С.) вела длительный бой, но под напором усиленной роты финнов отошла. На стыке между двумя заставами, против другой, также усиленной, роты противника, приняла бой наша группа — 27 человек. Мы сдерживали врага часа два, у нас были винтовки и пулеметы. Затем по приказу отошли на три километра и спустя час или два перегруппировались: пятая застава и наша группа соединились с частью Красной Армии (примерно до ста человек). В тот же день перешли в наступление и заняли прежние позиции. В моей группе убитых не оказалось, только двое были ранены.
Однако некоторая часть финнов осталась у нас в тылу — они засели в дровах Бумкомбината и постройках. Там они скрывались несколько дней. В эти дни приехал Лев Канторович и принял участие в ликвидации затаившихся автоматчиков, которых оказалось 11 человек. При операции девятеро из них были убиты, офицер ранен и взят в плен, а 11-й остался в дровах и таился там еще дней десять, его не могли найти. Когда голод заставил его искать выхода, он был убит пограничником.
При ликвидации группы были четверо наших: младший лейтенант и боец РККА, наш шофер и писатель Лев Канторович. Бойцы, выходя на дорогу, маскировались, а Канторович вышел, не маскируясь, и был убит выстрелом автоматчика из дров. Это было примерно в первых числах июля. Энсо в июле, отбивая все попытки врага сломить наше сопротивление, держался до приказа об общем отходе".
За несколько дней до гибели в письме жене Канторович написал: "Жизнь наша протекает по-прежнему, и по-прежнему здесь хорошая погода. Хотя, очевидно, барометр падает. Поживем — увидим. Имей в виду и передай всем знакомым, что Адольфу Гитлеру башку мы снесем. Это точно".
Сбылось! Канторович не был пророком. Он знал, что всякое зло можно победить делами, потому трудился и сражался самозабвенно.
Ему было 30 лет, когда вражеская пуля остановила жизненный бег. В наши дни многие в этом возрасте только начинают жить, слишком долгим бывает вступление в полноценный жизненный ритм. Сверстникам Канторовича судьба не дала такого разбега. И они спешили, но это не было торопливостью. Чувство долга, чувство ответственности определяли лицо поколения.
Пора и нам задуматься о дефиците на Канторовичей — людей, мускулистых душой. Политологов много, Канторовичей мало!
3 февраля Льву Владимировичу Канторовичу исполнилось бы 104 года.
