Извилистый путь интеграции — Татьяна Валовая о настоящем и будущем ЕАЭС

Евразийский экономический союз отметил первый юбилей — пятилетие со дня подписания договора и подводит некоторые итоги. Вместе с тем мир стремительно меняется, и партнеры по евразийской интеграции не могут постоянно следовать по пути, определенному в 2014 году. "Мы можем обнаружить, что все сделали, а мир ушел в другую сторону", —предупредила в интервью информационному агентству Sputnik министр по интеграции и макроэкономике ЕЭК Татьяна Валовая.

— 29 мая страны ЕАЭС отметили пятилетие Договора о создании Евразийского экономического союза и 25-летие идеи евразийской интеграции. От возникновения идеи до ее воплощения прошло 20 лет. Много это или мало для интеграционного многостороннего процесса? С каким багажом участники ЕАЭС подошли к моменту заключения майского договора? Чего удалось добиться с тех пор?

— Мы многое извлекли на извилистом пути евразийской интеграции с момента выдвижения этой идеи. В 1994 году создавалось Содружество Независимых Государств, но лидер Казахстана Нурсултан Назарбаев увидел, что такой степени взаимодействия недостаточно в современную экономическую эпоху. В целом президенты СНГ позитивно восприняли идею более тесного сотрудничества, но не все были готовы к ее реализации. Тем не менее процесс стартовал: в 1995 году был создан Таможенный союз, который позже трансформировался в Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС), объединившее страны Содружества.

Однако к 2008 году, пройдя большой путь и подписав огромное количество соглашений, мы столкнулись с тем, что не имеем не только единого рынка, но и действующего Таможенного союза. Оценив свой опыт, мы поняли: для более тесной интеграции необходимы наднациональные институты.

Период 2008-2009 годов стал очень эффективным с точки зрения заложения основ экономического союза. К 2015 году мы подошли с богатым интеграционным багажом — наднациональным институтом ЕЭК, работающим Таможенным союзом и базой Единого экономического пространства. Тем не менее определенные уроки на интеграционном пути мы получили, и они позволят нам не повторять ошибок, допущенных ранее.

— Например?

— Очевидно, что необходимо четко выстраивать задачи. Основными целями на текущий момент являются не только укрепление интеграционных основ, заложенных ранее, но и новые шаги по развитию ЕАЭС. В настоящий момент мы работаем над стратегическим документом, который определит направления нашей интеграции до 2025 года.

Почему это важно при условии, что мы еще не выполнили текущие задачи, обозначенные в Договоре о создании Евразийского экономического союза? В документе прописано создание общих рынков в сферах финансов, энергетики, табака, алкоголя, множество задач, которые нам только предстоит решить. Тем не менее мир настолько быстро меняется, и мы не можем постоянно идти по пути, который определили по состоянию на 2013-2014 годы. Иначе к 2025-му мы можем обнаружить, что все сделали, а мир ушел в другую сторону.

— В каких направлениях возможно дальнейшее развитие ЕАЭС?

— Стратегический документ создается на основании декларации, которая включает в себя четыре блока. Первый — формирование единого рынка без барьеров с минимальным количеством изъятий. Во-вторых, очень важно создать в рамках ЕАЭС территорию инноваций, позволяющую реализовывать совместные проекты. Третий блок касается граждан. Простые люди часто воспринимают интеграцию как данность и привыкли к возможности передвигаться по ЕАЭС без виз и свободно работать на территории союза. Нам необходимо расширять экономическое сотрудничество в тех сферах, которые нужны гражданам. Это медицина и здравоохранение, наука и техника, спорт и туризм. Четвертый блок касается внешнего вектора развития ЕАЭС, ведь наш союз уже признан важным игроком новой экономической реальности.

— Суммарный объем внешней торговли государств ЕАЭС с третьими странами в 2018 году составил $ 753,4 миллиарда. По сравнению с 2017 годом объем внешнеторгового оборота возрос на 18,8 процента. Как развивается сотрудничество с другими государствами?

— В настоящий момент у нас действуют соглашения о зонах свободной торговли, подписано большое количество меморандумов о взаимодействии с торговыми экономическими партнерами, развивается сотрудничество с крупными региональными объединениями, ключевыми структурами ООН. Год назад были заключены временное соглашение, предваряющее создание ЗСТ с Ираном, и соглашение между ЕАЭС и Китаем.

Мы будем продолжать работу в этом направлении, а сама декларация включает тезис, что пришло время реализовать идею Большого евразийского партнерства. Та работа, которую мы ведем с Китаем, со странами Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) и другими игроками, является кирпичиками такого партнерства.

— Как продвигается взаимодействие ЕАЭС с Евросоюзом, который является основным торговым партнером Евразийского экономического союза? Близки ли стороны к прорыву в отношениях? Повлияют ли на ситуацию результаты майских выборов в Европарламент?

— В 2018 году наш товарооборот с ЕС увеличился, но мы до сих пор не вышли на тот уровень, который был до кризиса 2014 года. Европейские компании потеряли за это время около 300 миллиардов долларов, при этом рыночная ниша, разумеется, не пустует. Страны АТР активно ее заполняют. Европейский бизнес, кстати, это понимает и выступает за налаживание диалога. Мы к нему готовы.

Прошедшие выборы в Европарламент показали, что европейский избиратель уходит от традиционного истеблишмента в пользу партий, которые выступают за экологию, "зеленую" экономику. Мы надеемся, что новая среда может позитивно сказаться на повестке отношений, поскольку ЕАЭС всегда предлагал отказаться от стереотипов.

Рассчитываем, что новый состав Еврокомиссии прислушается и к мнению избирателей, и к голосу европейского бизнеса, и мы сможем начать экономический диалог.

— Может ли использоваться в качестве базы проект общего экономического пространства РФ и ЕС от 2003 года?

— Конечно. Это был хороший проект "дорожной карты" общего экономического пространства по четырем направлениям. Кстати, на многих площадках Романо Проди, который возглавлял Еврокомиссию во время формирования концепции, отмечает, что это был проект, реализация которого позволила бы избежать многих экономических потрясений. Разумеется, этот документ требует корректировки — прошло 15 лет, но сама проектная база вполне могла бы использоваться.

— Известно, что обсуждение идеи появления в ЕАЭС единой валюты идет среди экспертов с момента создания союза…

— Введение единой валюты в Евразийском экономическом союзе никогда не обсуждалось на официальном уровне, у стран ЕАЭС нет в настоящий момент такой потребности.

Мы внимательно изучили опыт ЕС — экономического союза, у которого такая потребность была. Поскольку у европейцев высокая доля взаимной торговли, единая валюта обеспечила странам существенную экономию. Но важно понимать, что при этом единая валюта у европейцев уже фактически существовала — немецкая марка. Она доминировала во взаимных расчетах и определяла денежно-кредитную политику в экономиках стран ЕС. Но даже целесообразность появления единой валюты не отменяет ее особенностей. Иначе мы бы не наблюдали кризисных ситуаций в зоне евро.

Что касается ЕАЭС, то первостепенной задачей является поддержка макроэкономической стабильности в государствах — участниках союза, и хочу отметить, что эти показатели существенно улучшились с 2012-2013 годов.

Во-вторых, нам нужно расширить использование национальной валюты во взаимных расчетах. Мы видим, что доля нацвалюты в торговле России и Беларуси, и РФ и Казахстана растет, и это очень хорошо. Но Армения и Кыргызстан, Казахстан и Армения торгуют в долларах. Кроме того, в рамках ЕАЭС необходимо интегрировать платежные системы, чтобы наши расчеты осуществлялись бесперебойно.

— В экспертном сообществе считают, что альтернативой единой валюте может стать общая расчетная единица (ЕРЕ). Чем отличается единая валюта от единой расчетной единицы, в чем преимущества последней для ЕАЭС?

— Расчетная единица — не альтернатива единой валюте. Такой инструмент существовал в СЭВе (Совет экономической взаимопомощи, межправительственная экономическая организация, действовавшая в 1949-1991 годах. — Sputnik), он назывался "переводной рубль". Расчетная единица есть и в Международном валютном фонде (МВФ) — СДР. В общем, неплохо бы иметь единую расчетную единицу для ЕАЭС, чтобы не измерять нашу статистику в долларах. Но создать ее не так просто: такие единицы базируются на валютной корзине, и она будет дублировать российский рубль. Это сложный вопрос.