Чаще всего религиозные экстремисты по всему миру пытаются завербовать трудовых мигрантов. Об этом на пленарном заседании Московской конференции по международной безопасности заявил директор Федеральной службы безопасности (ФСБ) РФ Александр Бортников. По его словам, карантинные меры усилили обособление и без того непрозрачных анклавов мигрантов. Как обстоит ситуация с формированием анклавов в России? Как противостоять влиянию террористов на диаспоры? Читайте в материале Sputnik.
Создание анклавов неизбежно?
Сегодня любое объединение иностранцев можно считать этническим анклавом, и важно различать: мигранты просто хотят общаться с соотечественниками, чтобы не терять родную культуру, или пытаются организовать некое "государство в государстве"? В первом случае создание сообществ естественно, считает директор представительства Международной организации по миграции в Москве Абдусаттор Эсоев.
"По результатам нашего мониторинга, конкретно в России угрозы создания враждебно настроенных анклавов не существует, — говорит он. — Просто иностранцы стараются держаться вместе, чтобы им было легче адаптироваться. Особенно такой модели поведения, к примеру, придерживаются выходцы из Узбекистана и Таджикистана — там ценна фигура старшего, с которым можно посоветоваться, а в условиях адаптации без рекомендаций не обойтись".
Попытка создать более комфортные условия в иноязычной среде — нормальное желание, считает член президиума Совета по межнациональным отношениям при президенте РФ, председатель Комиссии по гармонизации межнациональных и межрелигиозных отношений Владимир Зорин.
"Что касается анклавов, это мировая тенденция, и здесь, кстати, проявляется своеобразие России. Во многих государствах районы, где живут преимущественно представители одной национальности, даже удобны для властей. Считается, что так легче контактировать с мигрантами, регулировать ситуацию. В России такой линии госполитики нет", — отмечает собеседник.
Мультикультурализм в принципе присущ многим постсоветским странам, поэтому если в России возникают этнические анклавы, то это стихийное явление с сугубо экономической подоплекой, подчеркивает глава комиссии.
"Например, в селах дома стоят дешевле, мигрант приобретает один такой дом и подтягивает родных, они тоже приобретают жилье поблизости, — объясняет Зорин. — Но это не очень желательный процесс для самих же мигрантов, потому что адаптация дается легче в многонациональной среде. И, конечно, любому объединению нужен мониторинг".
Меньше знаний — больше риска
Экстремисты всегда ориентируются на диаспоры, поскольку в данном сегменте есть люди, которые приехали в страну только с целью заработка. Они не думают об адаптации, а значит, место пребывания не обладает большой ценностью для таких мигрантов, говорит эксперт по региональной безопасности в Центральной Азии, политолог Шерадил Бактыгулов.
"За 30 лет после распада СССР знание русского языка в некоторых странах снизилось, а когда ты не владеешь языком страны, в которой работаешь, в полной мере, сложнее понять культурные традиции, обычаи, — рассуждает он. — Такие люди легко могут стать добычей вербовщиков. Другая проблема заключается в правовом аспекте. Нет универсального толкования экстремизма и радикализма. Оно, к примеру, существует в рамках Шанхайской организации сотрудничества. Однако ЕАЭС данные вопросы не затрагивает, поскольку является экономическим союзом. И так как подобные деяния сложно регламентировать, не все мигранты осознают масштаб опасности".
Не следует забывать и про недостаточные представления о религии, добавляет Владимир Зорин. "Это накопилось за годы, когда был провозглашен атеизм, — говорит эксперт. — Необходимо повышать образование и просвещение в области религии. 23 июня мы как раз обсуждали этот вопрос в Общественной палате РФ, выдвинули идею создания молодежных секций при многих институциональных структурах. В вопросах экстремизма основная группа риска — молодежь, и эту угрозу (вербовки молодежи. — Ред.) важно ликвидировать".
Религиозная составляющая
Помимо работы с молодежью, нужно прорабатывать специальные соглашения с государствами, откуда приезжают мигранты, чтобы сделать процесс миграции прозрачным и контролируемым, уверен Зорин.
"Россия уже заключила такие межправительственные соглашения в сфере трудовой миграции с Узбекистаном, активно сотрудничает по этому вопросу с Таджикистаном, — напоминает специалист. — Необходимо и актуализировать тему религии в рамках масштабных культурных проектов, чтобы коренное население и мигранты находились в состоянии диалога. Сейчас мы обсуждаем стратегию взаимодействия православия и ислама в России, эту инициативу благословил патриарх (патриарх Русской православной церкви Кирилл. — Ред.), и она, безусловно, способствует укреплению общероссийской идентичности".
В просветительских проектах для мигрантов могли бы участвовать и дома дружбы, которые действуют на территории всей РФ, считает Абдусаттор Эсоев.
Тем не менее главной превентивной мерой в борьбе с терроризмом остается работа с исламским духовенством, утверждает Шерадил Бактыгулов. "Дома дружбы в первую очередь привлекут мигрантов, которые стремятся стать частью российского общества. А для многих рабочих из Центральной Азии, только приехавших в Россию, главный культурный дом — это мечеть. Там свои коллективы и лидеры мнений, с которыми нужно работать".
Таргетированность — это подход, который нужно использовать сегодня не только в интернете, поясняет Бактыгулов. "То есть, когда мы акцентируем внимание лишь на представителях духовенства из Татарстана, Башкортостана или Кавказа, нужно понимать, что центральноазиатский ислам — немного другой, у него есть ряд нюансов. Поэтому, чтобы лучше понимать религиозную специфику, избежать недопонимания и риска влияния экстремистов, нужно создавать разъяснительные проекты с российскими духовниками узбекского, таджикского, кыргызского происхождения", — подытожил эксперт.
