О том, почему неносители кыргызского языка в КР зачастую не торопятся изучать язык родной страны, мы поговорили с заведующим кафедрой кыргызского языка КРСУ, доктором педагогических и кандидатом филологических наук Кутманбеком Биялиевым.
— В Кыргызстане много раз запускался проект перевода документации на кыргызский язык, существует масса программ по его изучению, но дело не сдвигается с мертвой точки. Как вы считаете, почему неносители кыргызского языка изучают его неохотно?
— Изучение государственного языка и владение им — это политика любого государства, но более успешно она реализуется в экономически развитых странах. Потому весь управленческий аппарат, все министерства "замыкаются" на госязыке. В отличие от развитых стран у нас этот процесс затянулся.
Дело в том, что мы не так давно обрели независимость. В СССР изучение кыргызского языка носило ознакомительный характер. Нужно было лишь показать, что в национальных языках республик, входивших в состав Советского Союза, есть такие же части речи, как в русском, что лексика бывает бытовая и литературная, но цели владеть языком не ставилось. Именно это наследие сильно отразилось на успешности владения языком наших сограждан другой национальности.
Однако главной причиной я считаю то, что у людей нет экономического стимула изучать госязык. Не секрет, что в тех же России и Казахстане более благоприятная экономическая ситуация. Наши сограждане, не являющиеся носителями языка, уезжают или планируют уехать на историческую родину, поэтому не видят смысла тратить силы на изучение кыргызского. Люди, собирающиеся выехать на заработки, тоже стараются учить язык той страны, в которую едут.
— А что делает государство, чтобы стимулировать граждан на изучение кыргызского?
— В 2014–2020 годах реализовывалась программа изучения государственного языка. Были написаны учебники, пособия, созданы сайты, двуязычные словари. Также велась работа по обучению госслужащих кыргызскому языку, но в общей массе каких-то заметных успехов все-таки нет. В университетах страны обучение тоже ведется преимущественно на русском языке. Причем зачастую преподаватели являются носителями и разговорного, и литературного кыргызского, однако перевести процесс обучения на госязык очень сложно.
— Но ведь процесс запущен, в некоторых вузах обучение ведется на кыргызском. Есть специальности, где это просто необходимо... Как я понимаю, необходимо перевести на госязык все научные термины, а это огромная работа. Мы располагаем достаточным количеством ученых и ресурсов?
— Наша главная проблема — недостаток финансирования. Есть люди, которые могли бы заняться переводом учебников на кыргызский язык, но делать это бесплатно вряд ли кто-то согласится. В рамках программы 2014–2020 годов было заложено начало, но надо, чтобы мы смогли оформить большие двуязычные словари по специальностям. На это сейчас просто нет денег.
Я уверен, у кыргызского языка хватит ресурсов для того, чтобы полностью перевести на него госаппарат. Кыргызский — один из самых развитых языков, и не только в Средней Азии. Здесь хочется процитировать наших "кавээнщиков": "Кыргызстан, как Греция — древнейшая история, но слабая экономика".
— При этом все еще есть ощущение, что в русскоязычных школах кыргызский язык преподается не как язык, который нужно выучить с нуля, а как тот, которым дети уже владеют. Изучаются грамматика, синтаксический строй, морфология... В итоге неносители языка знают, как склонять существительные по падежам, но как встроить их в предложения и поддержать беседу — не знают. Не кажется ли вам, что школьную программу в этом смысле надо менять?
— У меня есть русскоязычные студенты, которые прекрасно освоили кыргызский язык на бытовом уровне. На мой вопрос, как они это сделали, ребята отвечали, что общались с друзьями и соседями. Никто ведь не запрещает этого делать! Практика показывает, что лучше всего язык усваивается в разговоре с носителями.
В школах сейчас запускается реформа, но идет она не очень успешно. Я сам написал учебник по кыргызскому языку и построил его так, чтобы человеку было проще влиться в языковую среду. Для этого, на мой взгляд, нужно освоить элементарные бытовые темы. Ведь для неносителя языка важно уметь рассказать, кто он, где живет, чем занимается, уметь задать какие-то вопросы в магазине, понять, как доехать до нужной точки… Когда человек начинает понимать такие элементарные вещи, это его окрыляет и дает стимул учиться дальше. Я считаю, что подобная система должна внедряться и в школьное образование, но беда наших ученых — составителей учебников в том, что, по их мнению, в обучении необходим высокий стиль.
— Но ведь кыргызский язык объективно сложно учить…
— В этом я с вами поспорю. Всем известно, что самый сложный для изучения язык в мире — китайский, на втором месте русский, однако все население Советского Союза его выучило. Кыргызский язык, по моему мнению, второй по легкости для изучения после искусственного языка эсперанто. Закон сингармонизма, который почти в ста процентах случаев работает в кыргызском, позволяет предсказать, какой аффикс последует далее. Ошибиться может только тот, кто не хочет учить язык. Мне кажется, он самый легкий из всей семьи тюркских языков.
— Как вы думаете, почему у нас на каждом углу есть курсы английского или, к примеру, турецкого, но редко можно встретить курсы кыргызского и русского — государственного и официального — языков?
— Понимаете, курсы — это коммерческая организация. Это доходное дело, и развивается оно тогда, когда есть спрос. Получается, спроса на изучение этих двух языков в нашей стране просто нет. Но я считаю, если страна носит название этнонима, граждане должны владеть языком титульной нации. Это вопрос государственности. Если страна позиционирует себя как полноценное, независимое государство, госязык должен быть внедрен во все сферы.
