https://ru.sputnik.kg/20241007/kyrgyzstan-russia-poeziya-anna-dolgareva-zhurnalistika-svo-russkiy-yazyk-1089282259.html
О Z-поэзии, журналистике в зоне СВО и русском языке — интервью с Анной Долгаревой
О Z-поэзии, журналистике в зоне СВО и русском языке — интервью с Анной Долгаревой
Sputnik Кыргызстан
Поэзия на злобу дня существует и сегодня. Одним из новых направлений в России стала Z-поэзия — литературное движение, объединяющее авторов, пишущих об СВО... 07.10.2024, Sputnik Кыргызстан
2024-10-07T20:06+0600
2024-10-07T20:06+0600
2024-10-07T20:06+0600
кыргызстан
россия
спецоперация
журналистика
русский язык
поэзия
спецоперация россии по защите донбасса
https://sputnik.kg/img/07e8/0a/07/1089284113_424:558:3072:2048_1920x0_80_0_0_7f2c5dad66ef8c42b5e78b0edd3a3079.jpg
В Кыргызстан приехала поэтесса и член президиума Совета по реализации госполитики в сфере поддержки русского языка и языков народов России Анна Долгарева для участия в международной конференции, которая как раз и касается поддержки русского языка. В интервью Sputnik Кыргызстан она рассказала, какую роль он играет в культурном обогащении людей, а также о том, как ей работается в зоне боевых действий.— Как в вашей жизни появилась поэзия?— Я начала сочинять, когда мне было 3 года, и с тех пор поэзия со мной. С появлением интернета поэты получили возможность напрямую обращаться к читателю. Литературные журналы, которые когда-то издавались в СССР, сегодня переживают период упадка. Конечно, и сейчас все еще престижно публиковаться в толстых журналах, но тираж у таких изданий мизерный. А с появлением сначала "Живого журнала", потом социальных сетей и мессенджеров читатели и поэты могут контактировать напрямую. Появилась целая страта поэтов, которых называют "сетевыми". Я публикуюсь и в толстых журналах, и в социальных сетях: во "ВКонтакте" у меня 30 тысяч подписчиков, в Telegram-канале — 20 тысяч.— Какая аудитория вам больше нравится — та, что читает журналы по старинке, или все-таки сетевые читатели?— Соцсеть позволяет написать стихотворение, тут же его выложить и получить быстрый отклик, это иногда очень важно. А иногда лучше, чтобы стихотворение, наоборот, "отлежалось", ты его еще несколько раз посмотришь, как-то отредактируешь. С появлением социальных сетей, к сожалению, многие поэты лишились этой возможности — дать стихотворению "отлежаться". И я не исключение — очень быстро пишу стихи и, в общем-то, также быстро их выкладываю куда-то. Какие-то коррективы, бывает, вношу уже после публикации, в основном получаю мгновенный отклик от читателей. Но в целом продолжаю ориентироваться прежде всего на аудиторию толстых журналов. Если пользователи социальных сетей подхватывают чаще что-то яркое, броское, то аудитория толстых журналов более взыскательна, она позволяет посмотреть на себя глазами профессионалов. При этом я не хотела бы привязываться к какой-то определенной тематике, пишу буквально обо всем… Конечно, много стихотворений на острые социальные темы. У меня вышло 10 книг. В ближайшее время нужно собрать маленькую, тоненькую книгу избранного. Сейчас книги денег особо не приносят, роялти небольшие. Мне деньги за поэзию приносят в основном выступления. Но при этом книга — это всегда какой-то определенный уровень. Если накопился материал на нее, значит, можно подвести какую-то черту под определенным периодом творчества.— В каком формате вы проводите встречи с читателями?— У меня это всегда проходит в формате концерта. Обычно читаю стихи, иногда разбавляю их какими-то историями из жизни. Я могу час читать без остановки, потом отвечаю на вопросы читателей и раздаю автографы.— А если мы вас попросим что-нибудь прочитать?— Да, конечно.Бог говорит Гагарину: "Юра, теперь ты в курсе:нет никакого разложения с гнилостным вкусом,нет внутри человека угасания никакого,а только мороженое на площади на руках у папы,запах травы да горячей железной подковы,березовые сережки, еловые лапы.Только вот это мы носим в себе, Юра,смотри, я по небу рассыпал красные звезды,швырнул от Калининграда и до Амура,исключительно для радости, Юра,ты же всегда понимал, как все это просто.Мы с тобой, Юра, потому-то здесь и болтаемо том, что спрятано у человека внутри.Никакого секрета у этого, никаких тайн,прямо как вернешься, так всем сразу и говори,что не смерть, а яблонев цвет у человека в дыхании,что человек — это дух небесный, а не шакалий.Так им и рассказывай, Юра, а про меня не надо.И еще, когда будешь падать — не бойся падать.— Вы как поэт поддерживаете какие-нибудь объединение? Раньше существовали различные союзы писателей, а теперь?— Да, есть разные объединения, они носят скорее неформальный характер. Например, у нас с Александром Пелевиным и Игорем Никольским было трио "ПНД": "Пелевин, Никольский, Долгарева. Мы вместе выступали, ездили по городам, ну и, помимо этого, дружили, общались. Но вот сейчас трио, к сожалению, распалось, я переехала в Москву, и уже не получается работать, как раньше. Сейчас есть объединение патриотических поэтов, я к нему имею отношение. Оно появилось после начала специальной военной операции — это поэты, которые пишут на патриотические темы. Но нельзя сказать, что все поэты, которые пишут о патриотизме, едины. Есть большие и маленькие союзы. Все это, однако, неформальные объединения.— Поэзия на патриотические темы сегодня востребована? Был период, когда говорить о патриотизме было неинтересно, говорить о родине — не модно.— Не могу сказать о других странах, но в России маятник качнулся. После развала Союза было можно не любить страну, ругать ее. А потом мы поняли, что наша страна не так уж и плоха. Она претерпела значительные изменения после 90-х, стала лучше, красивее, более ориентированной на своих граждан. Естественно, если в 90-х большая часть смотрела на заграницу, то сейчас произошла обратная реакция. Чувство родины, в конце концов, естественно для каждого человека. Любить родину — это естественно, как любить родителей. Человек откуда-то вырастает, базовое — это семья, потом его город, его страна, а без этого всего он не полон.— Сегодня много говорится о том, что нужно укреплять идеологию, особенно среди молодого поколения. Почему вышло так, что патриотизм теперь приходится прививать?— Мое поколение, то есть люди 30-35 лет, по большой части потерянное поколение. Мы росли в 90-х, на обломках большой страны, и выросли, в общем-то, с ощущением, что своей страны у нас нет. А вот у зумеров, более молодого поколения, неоднозначная ситуация — часть их демонстративно от своей страны отказывается, а другая — вполне патриотичные дети.— Вы журналист по профессии. Как профессия помогает вам быть поэтом? Или поэзия помогает быть журналистом? Что первично?— Скорее моя журналистская профессия подкидывает какие-то темы для стихов — я занимаюсь военной журналистикой.— Как девушкам работается в зоне боевых действий?— Достаточно сложно. Тебя просто не хотят куда-то пускать как представительницу слабого пола, не говоря о бытовых трудностях. Нужно жить в блиндажах, но я давно работаю, уже привыкла.— Какова география вашей журналистики?— Это территория специальной военной операции. Это был мой личный выбор. Я езжу туда помогать мирным гражданам, а не только за тем, чтобы описать то, что там происходит. Но, конечно, истории этих людей находят отражение в моих стихах.— Вам бывает страшно? Все больше новостей, что журналисты получают увечья или гибнут.— В первую очередь страшно покалечиться, остаться прикованной к постели, без рук, без ног. Это действительно страшно.— Люди не отказываются общаться с прессой?— В основном нет. Чаще всего я заезжаю туда, куда другие медиа не ездят. Я в одиночку работаю. У меня в некоторых местах есть знакомые водители — сама, к сожалению, не вожу машину. Бывают ситуации, когда делюсь материалом, например, с кем-то из коллег, которые работают для других изданий. Мы договариваемся, что я пишу текст, они снимают видео, и мы едем куда-нибудь вдвоем, так спокойнее психологически.— Вы являетесь членом президиума Совета по реализации госполитики в сфере поддержки русского языка и языков народов РФ. В чем заключается эта поддержка и почему отношение к постсоветским странам в этом вопросе все такое же особенное?— На одном из ближайших заседаний в начале ноября я буду говорить о роли в этой миссии патриотической литературы, в частности, детской патриотической. Считаю, что это достаточно важная тема. Не так много стран СНГ я посещала. Например, в Беларуси русский язык имеет особый статус, на нем говорит большая часть людей. Здорово, что в Кыргызстане у русского статус официального. Вот Украину, к сожалению, мы в этом плане потеряли. При этом, насколько я знаю, там тоже значительная часть людей говорит на русском языке, даже в Киеве. То есть русский язык — объединяющий фактор, нам важно это не потерять. Как только мы перестанем понимать друг друга, связи будут рушиться. Русский язык, конечно, — залог мира, залог конструктивных действий и в том числе международного развития. И, повторюсь, русский язык необходимо изучать в школе, даже если основное обучение будет на другом языке, ведь это доступ к великой литературе, науке, огромной сокровищнице знаний.
https://ru.sputnik.kg/20240819/issyk-kul-yarmarka-russiya-obrazovaniye-1087982330.html
https://ru.sputnik.kg/20241003/svo-endshpil-kurskaya-avantyura-vsu-1089210495.html
Sputnik Кыргызстан
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
2024
Елена Яковлева
https://sputnik.kg/img/07e7/04/19/1074719433_89:372:606:889_100x100_80_0_0_46a720de87f1f64482c647213a4ed854.jpg
Елена Яковлева
https://sputnik.kg/img/07e7/04/19/1074719433_89:372:606:889_100x100_80_0_0_46a720de87f1f64482c647213a4ed854.jpg
Новости
ru_KG
Sputnik Кыргызстан
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
Sputnik Кыргызстан
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
Елена Яковлева
https://sputnik.kg/img/07e7/04/19/1074719433_89:372:606:889_100x100_80_0_0_46a720de87f1f64482c647213a4ed854.jpg
кыргызстан, россия, спецоперация, журналистика, русский язык, поэзия
кыргызстан, россия, спецоперация, журналистика, русский язык, поэзия
В Кыргызстан приехала поэтесса и член президиума Совета по реализации госполитики в сфере поддержки русского языка и языков народов России Анна Долгарева для участия в международной конференции, которая как раз и касается поддержки русского языка. В интервью Sputnik Кыргызстан она рассказала, какую роль он играет в культурном обогащении людей, а также о том, как ей работается в зоне боевых действий.
— Как в вашей жизни появилась поэзия?
— Я начала сочинять, когда мне было 3 года, и с тех пор поэзия со мной. С появлением интернета поэты получили возможность напрямую обращаться к читателю. Литературные журналы, которые когда-то издавались в СССР, сегодня переживают период упадка. Конечно, и сейчас все еще престижно публиковаться в толстых журналах, но тираж у таких изданий мизерный. А с появлением сначала "Живого журнала", потом социальных сетей и мессенджеров читатели и поэты могут контактировать напрямую. Появилась целая страта поэтов, которых называют "сетевыми". Я публикуюсь и в толстых журналах, и в социальных сетях: во "ВКонтакте" у меня 30 тысяч подписчиков, в Telegram-канале — 20 тысяч.
— Какая аудитория вам больше нравится — та, что читает журналы по старинке, или все-таки сетевые читатели?
— Соцсеть позволяет написать стихотворение, тут же его выложить и получить быстрый отклик, это иногда очень важно. А иногда лучше, чтобы стихотворение, наоборот, "отлежалось", ты его еще несколько раз посмотришь, как-то отредактируешь. С появлением социальных сетей, к сожалению, многие поэты лишились этой возможности — дать стихотворению "отлежаться". И я не исключение — очень быстро пишу стихи и, в общем-то, также быстро их выкладываю куда-то. Какие-то коррективы, бывает, вношу уже после публикации, в основном получаю мгновенный отклик от читателей. Но в целом продолжаю ориентироваться прежде всего на аудиторию толстых журналов. Если пользователи социальных сетей подхватывают чаще что-то яркое, броское, то аудитория толстых журналов более взыскательна, она позволяет посмотреть на себя глазами профессионалов.
При этом я не хотела бы привязываться к какой-то определенной тематике, пишу буквально обо всем… Конечно, много стихотворений на острые социальные темы. У меня вышло 10 книг. В ближайшее время нужно собрать маленькую, тоненькую книгу избранного. Сейчас книги денег особо не приносят, роялти небольшие. Мне деньги за поэзию приносят в основном выступления. Но при этом книга — это всегда какой-то определенный уровень. Если накопился материал на нее, значит, можно подвести какую-то черту под определенным периодом творчества.
— В каком формате вы проводите встречи с читателями?
— У меня это всегда проходит в формате концерта. Обычно читаю стихи, иногда разбавляю их какими-то историями из жизни. Я могу час читать без остановки, потом отвечаю на вопросы читателей и раздаю автографы.
— А если мы вас попросим что-нибудь прочитать?
Бог говорит Гагарину: "Юра, теперь ты в курсе:
нет никакого разложения с гнилостным вкусом,
нет внутри человека угасания никакого,
а только мороженое на площади на руках у папы,
запах травы да горячей железной подковы,
березовые сережки, еловые лапы.
Только вот это мы носим в себе, Юра,
смотри, я по небу рассыпал красные звезды,
швырнул от Калининграда и до Амура,
исключительно для радости, Юра,
ты же всегда понимал, как все это просто.
Мы с тобой, Юра, потому-то здесь и болтаем
о том, что спрятано у человека внутри.
Никакого секрета у этого, никаких тайн,
прямо как вернешься, так всем сразу и говори,
что не смерть, а яблонев цвет у человека в дыхании,
что человек — это дух небесный, а не шакалий.
Так им и рассказывай, Юра, а про меня не надо.
И еще, когда будешь падать — не бойся падать.
— Вы как поэт поддерживаете какие-нибудь объединение? Раньше существовали различные союзы писателей, а теперь?
— Да, есть разные объединения, они носят скорее неформальный характер. Например, у нас с Александром Пелевиным и Игорем Никольским было трио "ПНД": "Пелевин, Никольский, Долгарева. Мы вместе выступали, ездили по городам, ну и, помимо этого, дружили, общались. Но вот сейчас трио, к сожалению, распалось, я переехала в Москву, и уже не получается работать, как раньше. Сейчас есть объединение патриотических поэтов, я к нему имею отношение. Оно появилось после начала специальной военной операции — это поэты, которые пишут на патриотические темы. Но нельзя сказать, что все поэты, которые пишут о патриотизме, едины. Есть большие и маленькие союзы. Все это, однако, неформальные объединения.
— Поэзия на патриотические темы сегодня востребована? Был период, когда говорить о патриотизме было неинтересно, говорить о родине — не модно.
— Не могу сказать о других странах, но в России маятник качнулся. После развала Союза было можно не любить страну, ругать ее. А потом мы поняли, что наша страна не так уж и плоха. Она претерпела значительные изменения после 90-х, стала лучше, красивее, более ориентированной на своих граждан. Естественно, если в 90-х большая часть смотрела на заграницу, то сейчас произошла обратная реакция. Чувство родины, в конце концов, естественно для каждого человека. Любить родину — это естественно, как любить родителей. Человек откуда-то вырастает, базовое — это семья, потом его город, его страна, а без этого всего он не полон.
— Сегодня много говорится о том, что нужно укреплять идеологию, особенно среди молодого поколения. Почему вышло так, что патриотизм теперь приходится прививать?
— Мое поколение, то есть люди 30-35 лет, по большой части потерянное поколение. Мы росли в 90-х, на обломках большой страны, и выросли, в общем-то, с ощущением, что своей страны у нас нет. А вот у зумеров, более молодого поколения, неоднозначная ситуация — часть их демонстративно от своей страны отказывается, а другая — вполне патриотичные дети.
— Вы журналист по профессии. Как профессия помогает вам быть поэтом? Или поэзия помогает быть журналистом? Что первично?
— Скорее моя журналистская профессия подкидывает какие-то темы для стихов — я занимаюсь военной журналистикой.
— Как девушкам работается в зоне боевых действий?
— Достаточно сложно. Тебя просто не хотят куда-то пускать как представительницу слабого пола, не говоря о бытовых трудностях. Нужно жить в блиндажах, но я давно работаю, уже привыкла.
— Какова география вашей журналистики?
— Это территория специальной военной операции. Это был мой личный выбор. Я езжу туда помогать мирным гражданам, а не только за тем, чтобы описать то, что там происходит. Но, конечно, истории этих людей находят отражение в моих стихах.
— Вам бывает страшно? Все больше новостей, что журналисты получают увечья или гибнут.
— В первую очередь страшно покалечиться, остаться прикованной к постели, без рук, без ног. Это действительно страшно.
— Люди не отказываются общаться с прессой?
— В основном нет. Чаще всего я заезжаю туда, куда другие медиа не ездят. Я в одиночку работаю. У меня в некоторых местах есть знакомые водители — сама, к сожалению, не вожу машину. Бывают ситуации, когда делюсь материалом, например, с кем-то из коллег, которые работают для других изданий. Мы договариваемся, что я пишу текст, они снимают видео, и мы едем куда-нибудь вдвоем, так спокойнее психологически.
— Вы являетесь членом президиума Совета по реализации госполитики в сфере поддержки русского языка и языков народов РФ. В чем заключается эта поддержка и почему отношение к постсоветским странам в этом вопросе все такое же особенное?
— На одном из ближайших заседаний в начале ноября я буду говорить о роли в этой миссии патриотической литературы, в частности, детской патриотической. Считаю, что это достаточно важная тема. Не так много стран СНГ я посещала. Например, в Беларуси русский язык имеет особый статус, на нем говорит большая часть людей. Здорово, что в Кыргызстане у русского статус официального. Вот Украину, к сожалению, мы в этом плане потеряли. При этом, насколько я знаю, там тоже значительная часть людей говорит на русском языке, даже в Киеве. То есть русский язык — объединяющий фактор, нам важно это не потерять. Как только мы перестанем понимать друг друга, связи будут рушиться. Русский язык, конечно, — залог мира, залог конструктивных действий и в том числе международного развития. И, повторюсь, русский язык необходимо изучать в школе, даже если основное обучение будет на другом языке, ведь это доступ к великой литературе, науке, огромной сокровищнице знаний.
