Исполнительный директор Ассоциации кризисных центров Толкун Тюлекова рассказала корреспонденту Sputnik, с чем сталкиваются кыргызстанцы во время всеобщего карантина, и о проблемах кризисных центров.
— Чем конкретно кризисные центры помогают жертвам семейного насилия?
— Мы предоставляем несколько видов помощи: психологическую, юридическую и социальную. Однако, к сожалению, в некоторых центрах из-за отсутствия финансирования есть всего один-два специалиста, их катастрофически не хватает.
Например, каждой женщине требуются по меньшей мере три психологические консультации, которые длятся минимум час. Кроме того, в отдельных центрах работает лишь один юрист, который занимается только уголовными или только гражданскими делами.
К тому же кыргызстанки часто убегают из дома в чем есть, например, в шлепанцах и халате. В этом случае для них и детей необходимо собрать помощь: одежду, обувь, нижнее белье, гигиенические принадлежности… Недавно у нас были три женщины, у которых в результате домашнего насилия пропало молоко, их малышам требовалось детское питание.
Кроме того, нужно помогать подопечным с трудоустройством. Некоторых мы записываем на разные курсы, чтобы они могли получить хоть какую-то профессию.
— По некоторым данным, с 24 марта по 24 апреля только в Бишкеке зарегистрировали 162 случая домашнего насилия. В прошлом году за этот период выявили 100 случаев. С чем связан всплеск домашнего насилия на карантине?
— Росту уровня семейного насилия поспособствовали несколько факторов. Например, многие люди раньше жили на ежедневный заработок: получили деньги — сразу купили продукты и немного отложили на оплату съемного жилья. Сейчас они остались без работы и что еще хуже — без надежды на улучшение ситуации, поэтому чувствуют злость и становятся агрессивными.
Кроме того, далеко не у каждого есть возможность жить в отдельной комнате, иметь собственное пространство. Родители сейчас вынуждены круглосуточное находиться с детьми, заниматься их обучением и развитием, а это не всем под силу. С целью решения данных проблем в начале карантина кризисные центры запустили горячие линии для оказания психологической помощи населению.
— С какими проблемами к вам чаще всего обращаются в условиях карантина?
— Прежде всего нас просят оказать гуманитарную помощь, купить продукты. Многим людям требуется психологическая поддержка. Некоторые просят объяснить их детям сложившуюся ситуацию. Кто-то спрашивает про выплату кредитов и передвижение по городу, про безопасность во время посещения врачей... Кроме того, сейчас многие граждане жалуются на нарушение трудовых прав.
Если есть необходимость юридического сопровождения, привлекаем адвокатов. На этот случай у нас имеется соглашение с учебным центром адвокатов, которые проводят консультации и предоставляют бесплатное сопровождение пострадавшим от насилия.
— Всегда ли информация о случаях домашнего насилия доходит до правоохранительных органов?
— Нет, конечно. Кто-то не решается подать заявление в милицию из-за страха, а кто-то просто хочет уйти и просит помочь. Мы стараемся объяснять женщинам их права и убеждать, но в данном случае они сами делают выбор.
— Насколько мне известно, сейчас из-за карантина кризисные центры не могут принимать женщин…
— Особенно нуждающихся в помощи принимают даже во время карантина. Одним сотрудники помогают добраться до близких, других оставляют в убежище. А как иначе?
Мы могли бы помочь гораздо большему числу людей, если бы у нас была хорошая финансовая поддержка государства или международных организаций. Сейчас одному кризисному центру выделяют 600-800 тысяч сомов на год. Представляете, каждой женщине полагается всего 80-100 сомов на трехразовое питание в день. На эти деньги мы должны накормить не только подопечную, но и ее детей.
Если говорить о периоде карантина, то в убежищах должны быть маски, санитайзеры, продукты. Но спросите, есть ли у нас хотя бы холодильное оборудование или помещение для хранения продуктов…
— В кризисных центрах женщин и их детей проверяют на наличие коронавируса?
— При поступлении к нам все кыргызстанки проходят анкетирование. Мы выясняем, куда они выезжали в последнее время, с кем контактировали. Затем приглашаем медицинского работника, если он видит какие-то клинические проявления — делает тест на коронавирус. Все это время женщины находятся в изолированных комнатах.
— На что должно обратить внимание правительство, чтобы помочь жертвам домашнего насилия?
Для оказания комплексной помощи пострадавшим от насилия женщинам должны быть созданы специальный государственный институт и социальное общежитие.
— Я слышала, что женщинам, страдающим от семейного насилия, рекомендуют заранее собрать сумку, чтобы было с чем уходить. Что нужно взять в первую очередь?
— Да, такую сумку можно назвать "тревожным чемоданчиком". Она должна быть легкой и мобильной, однако вмещать довольно много: документы женщины и ее детей, лекарства, которые они принимают, минимальный набор одежды и гигиенических средств и обязательно ключи от дома.
— Какой случай домашнего насилия вы считаете самым тяжелым в своей практике?
— Трудно сказать, ведь каждой жертве по-своему тяжело. Многие терпят насилие годами…
Например, одна женщина подвергалась насилию практически всю жизнь. Она случайно попала на наш семинар и впервые за 30 лет решила обратиться в милицию. Мы оказывали ей сопровождение с самого начала — от подачи заявления до трудоустройства.
Другая наша подопечная почти 12 лет подвергалась жестокому унижению, экономическому и физическому насилию. Муж забирал заработанные ею деньги, избивал, не платил за съемное жилье, даже не покупал продукты для собственных детей. Зато мог уйти из дома на несколько недель или месяцев — тогда женщина и дети голодали.
Она несколько раз пыталась уйти от него, но муж выслеживал сына от школы до их нового жилья, и все начиналось сначала. Через полгода после того, как она решилась обратиться к нам, жизнь этой женщины изменилась в корне. Сегодня она имеет стабильный заработок и живет с детьми в социальном жилье.