Расследование этого дела летом 2004 года сразу обрело статус особой секретности — милиция не хотела поднимать панику среди горожан, поэтому леденящая душу история не освещалась в СМИ. Шестнадцать лет назад я собирал информацию о деле по крупицам и буквально "вытаскивал" подробности из оперативников.
Все началось в последних числах июля, когда ранним утром в 4-м микрорайоне пенсионерка обнаружила в мусорном контейнере страшную находку.
— Я пошла мусор выносить, глянула внутрь и своим глазам не поверила: в полиэтиленовом пакете лежала обугленная человеческая голова, — рассказывала женщина милиционерам.
Вскоре у старшего группы оперативников по раскрытию тяжких преступлений Октябрьского РОВД ожила рация.
— Наверное, мои ребята что-то интересное нашли, — предположил сыщик.
Чутье опера не обмануло. В зарослях кустарника его подчиненные обнаружили кисти рук. Круг поиска сузился до нескольких домов. Милиционерам предстояло отработать два из них, которые были ближе всего к месту второй находки. Именно после этого у сотрудников угрозыска появилась первая реальная зацепка.
По словам участников тех событий, преступник, избавляясь от смертельных улик, возможно, был сильно пьян и слишком торопился. Мешки, в которых он выносил останки, были старые и рваные. На аллейке рядом с четырехэтажкой сыщики заметили бурые пятна, похожие на кровь. Едва различимая дорожка из них вела к одному подъезду. Сомнений не осталось: хладнокровный убийца жил в этом доме. Опергруппа поднялась на третий этаж. Ручка входной двери одной из квартир была испачкана кровью...
Все попытки достучаться до хозяина жилища не увенчались успехом. Внутри квартиры было тихо. На шум вышла молодая соседка и рассказала, что у дяди Миши накануне вечером были гости. Гуляли допоздна с размахом, потом все стихло.
— Наверное, спит после вчерашнего загула, — заключила она.
В кухне на газовой плите стояла огромная кастрюля. В ней, как было установлено позже, варилось человеческое мясо. Рядом стояла сковорода с кусками жареной печени. На столе лежал недавно приготовленный шашлык на самодельных шампурах. Вероятно, убийца после расправы над собутыльником пировал на полную катушку. Под столом валялись несколько пустых бутылок от дешевой водки.
Во всех комнатах царил беспорядок. Мертвецки пьяный хозяин квартиры спал в зале на грязном, потрепанном диване. Вся обстановка в доме свидетельствовала о том, что мужчина давно махнул рукой на свою жизнь и утешение бедам находил в бутылке. Единственным светлым пятном на фоне этого ужаса была выцветшая фотография молодой семейной пары в почерневшей от времени рамке, которая висела на обшарпанной стене.
Растолкав пьяного мужчину, оперативники с трудом "загрузили" его в машину и увезли.
— Скорее всего, он придет в себя ближе к вечеру, только тогда сможем с ним продуктивно пообщаться. Сейчас делать это бесполезно, — предупредили меня сыщики. — Если хочешь узнать подробности, приезжай ближе к семи.
В назначенное время я уже был на месте и ждал развязки истории о "бишкекском людоеде" — так опера прозвали между собой дядю Мишу.
— Вроде "клиент" начал приходить в себя... Сейчас конвой приведет его для первого допроса, поверь, он самый сложный. Ты сядь в углу и особо не отсвечивай, — попросил меня опер.
Вскоре порог кабинета переступил подозреваемый в жестоком убийстве и каннибализме — 48-летний Михаил Трутнев. Лицо мужчины было сильно помято, он, похоже, плохо соображал, где находится и что от него хотят. Оперативники без лишних предисловий предъявили ему все изъятые улики.
— Виталик должен был мне 7 тысяч баксов, а долги надо отдавать, — едва ворочал языком задержанный. — Вчера мы с ним сидели за столом, выпивали... потом началась драка. Что было дальше, плохо помню.
Следователи установили личность погибшего. Виталий, инвалид второй группы, проживавший неподалеку, был добрым, отзывчивым человеком. Этими слабостями зачастую пользовался его убийца. Как только у приятеля появлялись деньги, Михаил брал его в оборот.
Адвокат Трутнева был уверен, что сможет спасти своему подзащитному жизнь. Расчет был прост — судьи признают его психически больным человеком и отправят на принудительное лечение, тем самым дав мужчине шанс на спасение. Результаты судебно–психиатрической экспертизы стали для многих неожиданностью: дважды подвергнутый тестированию, Михаил был признан вменяемым, совершившим преступное деяние в состоянии сильного алкогольного опьянения.
Обсуждать тему людоедства с психиатрами и со следователем Трутнев категорически отказался. "Не было, не помню", — твердил он. Не обнаружив в деле смягчающих его вину обстоятельств, суд приговорил обвиняемого к высшей мере наказания — смертной казни. Так как в Кыргызстане действовал мораторий на смертную казнь, его отправили в колонию для пожизненно осужденных.