Как в Чечне учат добровольцев, желающих попасть на СВО

В РУС разработан блок новых учебных программ. Раз в две недели учебный центр выпускает 200 человек, обученных и подготовленных к боевым действиям. Подробности о работе РУС — в репортаже Sputnik.

С утра до вечера над полигоном, где добровольцы проходят подготовку, раздаются звуки выстрелов: трескотня автоматных очередей, резкие хлопки снайперских винтовок. Иногда громыхает очередной взрывпакет или попавшая в цель реактивная граната, и где-то на окраине за учебным городком появляется еле заметная дымка.

Территория университета кажется необъятной: она раскинута на несколько сотен квадратных километров. Здесь располагается более десятка стрелковых галерей, отдельных стрельбищ для гранатометчиков и снайперов, целый городок из зданий разной этажности и назначения для отработки штурмов, а также площадки для работы с гранатометами АГС и легкой артиллерией.

"У нас учатся быстрее (чем в армейских частях. — Ред.), у нас они постоянно чем-то заняты. Утром — практические занятия, после обеда начинается теория: информационно-идеологическая, тактическая, огневая, инженерная, техническая, топографическая и медицинская подготовка", — рассказывает инструктор РУС Эльбек Албастов.

"За две недели невозможно сделать спецназовца, но можно дать необходимую информацию, чтобы человек знал, как правильно обращаться с оружием", — добавляет его коллега Шамхан Мусханов.

Основная задача курса — отработка грамотного взаимодействия и командного духа, а также максимальный настрел из тех видов вооружения, которыми придется пользоваться. Среди инструкторов есть и участники СВО, они активно делятся опытом с добровольцами.

"Основное на войне: чем ближе брат тебе, товарищ боевой, тем ты эффективнее. Мы проводим с ними беседы, занятия, чтобы сблизились, познакомились. А потом уже идет правильное обращение с оружием, чтобы не было ошибок и ранений по глупости", — говорит Албастов.

Российский университет спецназа не занимается набором и отправкой добровольцев в зону СВО. Представители РУС подчеркивают это в беседах, об этом же сообщает и сайт учебного заведения. Добровольцы оказываются здесь уже после того, как подписали контракт на службу.

Добровольческое движение активно развивалось в России с 2014 года, когда пришедшие после антиконституционного переворота к власти на Украине политики объявили о начале антитеррористической операции (АТО) на территории Донецкой и Луганской областей.

Весной 2014-го на помощь Донбассу пошел поток тысяч добровольцев не только из России, но и со всего мира. По данным Союза добровольцев Донбасса, до начала СВО в организации состояли 16 тысяч человек, прошедших службу в республиках Донбасса. Только за первый месяц после начала СВО, по данным Генштаба РФ, более 23 тысяч человек из 37 стран подали заявки на участие в спецоперации, однако в руководстве ДНР и ЛНР им отказали.

Волонтерам, желающим с оружием в руках защитить молодые республики Донбасса, чтобы оказаться в зоне боевых действий, приходилось искать другие пути. Многие поехали на СВО через заключение контракта в Чеченской Республике и так оказались в РУС.

Состав добровольцев максимально разнообразный. Возраст — от 23 до 49 лет. Есть те, кто уже участвовал в конфликте в Донбассе и приехал улучшить навыки, есть военные пенсионеры, ветераны горячих точек, есть и те, кто никогда не держал в руках оружие.

К обучению в РУС допускаются только граждане РФ, но среди добровольцев — представители разных национальностей.

Таджик Джамшид прилетел в университет поздно ночью, утром — уже на плацу. Он еще подростком наблюдал развитие гражданского конфликта в Таджикистане, а в 1997 году служил в таджикской армии, как раз во время очередного обострения. Говорит, что на своем опыте понял, что гражданская война неизбежна, когда происходит разрушение государства, и главное — остановить ее как можно быстрее.

"Гражданская война, разруха, убийства — я все это своими глазами видел. По десять человек в день хоронил... Голод, холод... Когда я вижу сейчас это же по телевизору, такие же новости, понимаю, что надо как-то помочь братскому народу. Да и дед воевал, в 1945-м получил звезду героя. В крови, наверное, это у меня", — объясняет Джамшид.

Казах с позывным Хан — явно из когорты военных пенсионеров, хотя признаваться в этом на камеру отказывается. Говорит, приехал помочь, потому что против России на СВО сражается НАТО, а не Украина. Рядом — товарищ Хана из Башкирии, боец с позывным "Поляк". Они обнимаются и задорно смеются, подтрунивая друг над другом.

"Здесь круто, подготовка шикарная, я бы сказал, отличная. Да просто посмотри по настроению народа — видишь, все довольные и улыбаются. Спасибо Рамзану Ахматовичу", — говорит Хан.

У Хана дед дошел до Берлина, у добровольца из Башкирии на фронтах Великой Отечественной остались восемь мужчин из его семьи.

"Будьте уверены, и мы не посрамим", — говорит доброволец из Башкирии.

— Как там к нам относятся? — спрашивают чеченцы журналистов, когда речь заходит о том, что происходит в зоне боевых действий.

— Да хорошо относятся. Беженцы сами рассказывали, что чеченцы при штурме Мариуполя много помогали. Можно сказать, даже заботились, — отвечают им.

Бойцы переваривают информацию.

— Это потому что у нас была война, — говорит один из них после паузы.

Республика Чечня, в которой почти 20 лет назад шла война, сейчас вносит существенный вклад на полях сражений СВО, а ее руководство взяло на себя заметную долю организационной и медийной нагрузки по сопровождению операции. Это свидетельствует о том, что политика российского государства в плане интеграции разных народов, культур и религий на общей базе оказалась достаточно эффективной, считает белорусский политолог Алексей Дзермант.

"Опыт объединения — можно назвать его имперским, если хотите, — это то, что Россия делает хорошо. Конечно, этот опыт отличается от европейского, где мы видим проблемы и с мусульманами, и с интеграцией различных народов. Не зря Рамзан Кадыров называет шайтанами тех, против кого сражаются его бойцы и бойцы СВО. Это значит, на уровне каких-то базовых ценностей, морально-этических представлений у народов России есть общая база. Мы видим, что в регионах РФ, на Северном Кавказе это поддерживают. Я, например, недавно был в Туве и увидел, что аналогичная поддержка есть и со стороны буддисткой части населения России. Люди включаются активно в поддержку армии и идут добровольцами. Это и есть практическое евразийство, которое в России живо, и на мой взгляд, это то, что делает ее сильной", — говорит политолог.