Иннокентий Адясов, политэксперт, специально для Sputnik Узбекистан.
Вполне ожидаемо, что еще до проведения выборов президента в РУз эксперты задаются вопросом, как будет выстраивать свои отношения с соседями новый глава этой центральноазиатской страны.
Основой данных отношений, безусловно, станет решение так называемой "водной проблемы" — распределение ресурсов между водно-избыточными Таджикистаном и Кыргызстаном, которые пытаются реализовать амбициозную программу строительства ГЭС в верховьях рек, и Туркменистаном и Узбекистаном, которые категорически против таких планов.
У всех свои "водные интересы"
Кыргызстан и Таджикистан — страны так называемого "верхнего течения", что позволяет им регулировать сток для всех остальных центральноазиатских государств. Если Бишкек контролирует бассейн Сырдарьи, то Таджикистан — Амударьи.
Казахстан, по данным Национального института стратегических исследований РК, зависит от речного стока извне на 42 процента, Узбекистан — на 77, а Туркменистан — на 94. При этом на страны "нижнего течения" приходится основная доля запасов углеводородного топлива.
Во времена Советского Союза существовала централизованная система, регулировавшая водно-энергетический баланс с приоритетом на ирригацию: избыток электроэнергии летом направлялся в энергосистему Центральной Азии, чтобы ее могли использовать Казахстан и Узбекистан. Последние зимой отправляли ископаемое топливо в республики "верхнего течения", чтобы покрыть их энергодефицит.
С развалом союза эта система была разрушена, и каждая из стран ЦА, несмотря на многочисленные декларации о сотрудничестве, стала решать "водную проблему" самостоятельно, исходя из своего видения ситуации.
Таджикистан перекрывает Вахш
29 октября Таджикистан приступил к перекрытию русла реки Вахш и началу строительства плотины Рогунской ГЭС. Власти республики сделали все возможное, чтобы привлечь к данному событию самое широкое внимание как таджикской, так и международной общественности, а главное — потенциальных инвесторов.
Тогда руководство УзССР всячески поддерживало это решение. Но, получив независимость, бывшие союзные республики стали по-новому смотреть на мегапроект. Для пережившего войну Таджикистана строительство Рогунской ГЭС стало основным национальным проектом — он способен обеспечить полную энергетическую независимость и возможность получать столь нужную для Душанбе валюту за счет экспорта дешевого электричества. А для Ташкента этот проект означает огромные проблемы, причем не только в сельском хозяйстве — он вообще может серьезно осложнить жизнь в РУз.
Как следствие, первый президент Узбекистана Ислам Каримов сделал все, чтобы проект строительства Рогунской ГЭС не был реализован. В ход шли любые аргументы: от блокады железной дороги, ведущей в соседнюю страну, до угрозы применения военной силы.
Кроме того, в 2004 году правительство РУз, не дожидаясь урегулирования отношений с соседями, приняло решение о строительстве в Ферганской долине новых водохранилищ для сезонного перераспределения стока Сырдарьи. По официальной информации ЕЭК ООН, с 2007 года в бассейне Аральского моря на территории Узбекистана построены и действуют 54 большие плотины с водохранилищами с полезным объемом воды более 100 кубических километров.
Понятно, что Душанбе стремится "застолбить" право на возведение Рогунской ГЭС именно в момент передачи власти в Узбекистане, причем руководство Таджикистана явно рассчитывает на молчаливую поддержку Москвы и, возможно, Астаны как своих союзников по ОДКБ.
Что может сделать новый президент Узбекистана?
Нельзя не учитывать и проблемы водоснабжения Казахстана. Как представляется, выход один — многосторонние переговоры в рамках СНГ или ЕАЭС ради поиска алгоритма использования водных ресурсов Центральной Азии.
К этому процессу могут быть привлечены и основные инвесторы ГЭС, способные дать гарантии непрерывного финансирования указанных объектов после достижения компромиссных соглашений.
Согласно прогнозу ЦРУ, уже через несколько лет Центральноазиатский регион станет ареной военных действий именно из-за проблемы контроля над водными ресурсами. Очень не хотелось бы столкнуться с этим в действительности, но, к сожалению, при сохранении нынешних подходов к "водной проблеме" такое развитие событий исключить нельзя.
