Закопали мумию, которая стоит полмиллиона долларов? — мысли о бесценном

Когда популярный певец на всю большую страну признавался с телеэкранов: "Что-то с памятью моей стало, все, что было не со мной, помню", народ сразу понимал — хорошо, если человек не забывает дела давно минувших дней.

Мы тоже любим повторять, что история — наше все. Гражданам твердят, что они должны помнить, по крайней мере, события последних трех тысяч лет. Словно в подтверждение этого законодатели вот-вот установят новый государственный праздник, связанный как раз с памятью и историей.

А где лучше всего "проявляется" наша память? Конечно, в музеях. Помню, как еще маленькой девочкой я ходила в Исторический музей (по иронии судьбы располагавшийся тогда в здании, где сейчас находится Министерство культуры, информации и туризма) и разглядывала находившуюся там мумию, пытаясь представить жизнь этой тетеньки в далекие-далекие времена.

Прошли годы, и нашлись люди, решившие, что данному экспонату в музее не место. С удивительной быстротой (кажется, еще никогда чиновники так быстро не принимали и не исполняли какое-то решение) "баткенскую принцессу" увезли на юг республики и закопали.

Случайно или нет, но буквально через несколько дней общественность потрясла неприятная новость: мумия оказалась не единственной "вещью", покинувшей Государственный исторический музей. Из кладовой истории пропало более полутысячи экспонатов! Как это могло произойти? Думаю, очень просто — от большой любви к памятникам истории. Наши люди иногда не могут жить спокойно, если лично у них нет старинных вещей. Вот и тащат потихоньку из музеев. При этом, если кого-то поймают за руку, он начнет уверять, что уж у него-то артефакты будут в большей сохранности, поскольку в наших музеях нет ни надежной охраны, ни должных условий.

Подумаешь, парой экспонатов в музее больше, парой меньше… Любопытствующие туристы пусть довольствуются тем, что осталось. Как заметил бывший уже министр культуры, что мы можем рассказать им о той же мумии, если ничего про нее не знаем? Да и про остальные экспонаты в главном культурном ведомстве тоже, вероятно, не ведали. Отсюда и замечания рабочей группы Совета безопасности, которая рассматривала вопросы "контроля со стороны министерства за состоянием и условиями содержания памятников истории и культуры, а также условиями хранения музейного и библиотечного фондов".

Контроль, как оказалось, был просто отвратительным. Только по линии фонда драгоценных металлов комиссия не обнаружила 29 музейных экспонатов. О стоимости древних ювелирных изделий даже говорить страшно — это сумасшедшие деньги. Кстати, в парламенте один из постреволюционных министров культуры сообщил, что зарубежные товарищи не так давно предлагали за закопанную ныне мумию полмиллиона долларов. Услышав это, народ встрепенулся и задумался. Действительно ли захоронили не нужный нам, а для кого-то очень ценный экспонат? Вдруг в могиле сейчас совсем не мумия? Ведь публичной демонстрации ее выноса из хранилища не было… Кстати, утеряны не только экспонаты ГИМ — более ста предметов "испарились" и из Мемориального дома-музея Михаила Фрунзе.

Говорят, длительная реконструкция Исторического музея завершается. Но внимательные горожане заметили, что вместо оригинальных витражей, украшавших главный фасад здания, строители начали устанавливать обычные стеклопакеты. Почему витражи не вернули на место? Внятного ответа нет. Представители строительной компании, не ожидавшие, что общественность обратит на это внимание, заявили, что витражи хранятся на складе, а позже их передадут в Минкультуры. Для чего — никто не объясняет. По-моему, никто даже не удивится, если через некоторое время эти витражи украсят фасад дома какого-нибудь уважаемого гражданина.

Ведь и в мумии экс-министр культуры видел только труп, от которого необходимо избавиться. Так его научили экстрасенсы и шаманы. Примечательно, что глава ведомства ни о чем, кроме как о министерском кресле, в это время не думал. Ученые громко обвиняли его в мракобесии, а он упорно твердил, что кто-то метит на его должность. Вот и витражи для него тоже, наверное, никакой художественной ценности не представляли.