Хэллоу, Санта!
Собирался написать тебе раньше, но что-то варежкой прощелкал с этими делами. У тебя, кстати, варежки или перчатки? Или ты, как на плакатах, с голыми ладонями? Все думаю, как бы ты в варежках бутылку кока-колы открывал. Зато "Найк" показывать удобно. Или как он, лайк? Ну в общем ты понял.
Да еще корпоративы эти, частники… Пока всем в ухо дунешь, чтоб не захмелели "коллеги" раньше времени, у самого рука к рюмке тянется. Да куда мне, уже бы пенсию персональную. Иной раз по-настоящему прилетишь куда, а тебя за бороду дергают: мол, ты же дядя Игорь, ты же Леша-сосед, это же ты. Или вот еще — отвернется ребятня, на родителей обижается: дескать, что мы вам, дураки что ли, вы бы еще Колобка привели. Иной раз сядешь на лестничной клетке и сам в себя не веришь. Петарды стреляют, небо грохочет, праздником пахнет. А красота какая за окнами — весь год готовил! Посидишь, улыбнешься и едешь дальше.
Ну да ладно, слушай, это я старею, конечно. По любому детки есть каждый год, которые не отпускают, радуются. Да и то не знаю… Как бы тебе сказать? У вас тоже так бывает. Я раньше список вел, а теперь уже устал считать, кто меня папой называет, остаться просит. Ухожу, а они мне: "Папа". Ну я там прибаутки, конфетти, фокусы всякие, а они стоят, глаза — как северное сияние: "Папа, ты приходи еще". Хорошо, иней на бровях тает, не понять, глаза у меня мокрые или с мороза так. Мне бы Деда Тепло в напарники. А то я ума не приложу, как быть. Год от году не легче.
Навертели же еще с этими союзами да таможнями. Хорошо еще, что у меня бутыльки невидимости остались, а так стоял бы черт знает сколько. Еще и обдерут. Ты-то сам как справляешься? Того гляди, воздушные эти пространства нарушишь, разбираться не станут.
Валенки, кстати, как сувениры продают. А на рынок заглянул, так там на грядущий год одни обезьяны, какие хочешь. Вот в школах хорошо — на каждом окошке не трафарет, по старинке зубной пастой меня рисуют.
В тебя-то верят? Сейчас же как пошло: все в компьютерах смеются, над всем уже посмеялись. Толстокожими, что ли, стали. У тебя, скажем, над мальчиком из "Один дома", фильма вашего, смеялись, какой теперь он стал, ребенок. У меня сугробы топчут, пачкают — Рязанов, родственник мой, таких чудес подарил, а как ушел, так языки развязались: мол, советчина. Мало кого осталось, кто его труды любит. Мне-то вообще как: человек в волшебство верит чуть-чуть, и хорошо, ему же от того легче будет, а я уж постараюсь. Никогда не подводил. Лишь бы сами тоже старались. Был бы я еще виноват в чем, так нет же. Всем понемногу, как могу, но, видать, ждут другого.
А что ни говори, хорошо, что дети верят. Иной раз у родителей за плечом стою — вот они чадо свое уложили, в комнату заходят, слушают, спит ли дитя, кульки под подушку кладут. А ребенок и не спит вовсе, видит, слышит, а все равно как будто верит, что это я пришел. И рад бы я превратиться из мамы-папы в себя, да растаю тогда, нельзя мне. В один час, бывает, еще минутку добавлю — думаю, ладно, была-не была, подарю — так ведь не замечают. Не то чтобы я жаловался, что ты! Но стараюсь изо всех сил: где снегом присыплю, где сны подарю, где желания сбуду…
Оно, конечно, хорошо, что мы есть. Да мне, знаешь, подумалось намедни: сосульки тают, что ли, сани, что ли, техосмотру подлежат… Сам не знаю. И решил я письма написать — тебе, Аяз-Ате, еще нашим, может, напишу, посмотрим. Сил-то у меня еще ого-го, да и Снегурочка моя в Свитере своем прочитала, или как он называется в этом Интернете, что модно стало плешьмобы делать. Я примерно понял, что это за новость такая. Давай тогда, старик, поднатужимся. Ты там по-своему, а я тут как смогу. У тебя вон, борода, как у этого… У вас говорят, и у нас повторяют, как у ламбер-сексуала, что ли, прости Господи. И мне б свою постричь пора, так что давай-ка постараемся. Пусть снега побольше будет, а там уж как долетит. Может, на праздник успеется, а может, и позже.
Давеча летел над городом одним, а там инспекция какая-то бабушек разгоняет — мол, не положено вам тут продавать. Жалко стало, купил себе да тебе немного. И да, снежинку еще положил, из тетрадного листа в косую линейку. Мальчонка один, знаешь, очень старался. Ну и там еще увидишь кое-что. Это тебе, Санта, чтобы нос красный был, как твоя реклама.
