Спустя три недели после закрытия Олимпиады в Пхенчхане завершилась и зимняя Паралимпиада — двенадцатая по счету. И там, и там российские спортсмены вынужденно выступали в нейтральном статусе — без флага, гимна и национальной символики (на Паралимпиаде ее демонстрация была запрещена даже на трибунах).
И вот героический итог десяти дней, вместивших самые непростые Паралимпийские игры в истории российского спорта: восемь побед, 24 медали, второе место в медальном зачете. Героический для сборной России итог.
Бег по замкнутому кругу
История отстранения Паралимпийского комитета России (ПКР) дольше и сложнее проблем Олимпийского комитета России (ОКР), которые обострились только за пару месяцев до начала Игр-2018 и уже благополучно разрешились. А вот ПКР рассчитывать на скорую амнистию не приходится, по крайней мере до тех пор, пока не будут выполнены все критерии "дорожной карты" по восстановлению организации. И этот процесс обещает быть долгим — российская сторона по-прежнему не справляется с отдельными требованиями.
С тех пор отстранение продлевалось несколько раз из-за невыполнения двух из пяти требований, выдвинутых МПК. Первый — полное восстановление Российского антидопингового агентства (РУСАДА) Всемирным антидопинговым агентством (WADA). И второй — признание вины или другой официальный ответ на выводы из докладов Макларена.
Руководители ПКР всякий раз повторяли, что эти условия вне зоны их компетенции и поэтому невыполнимы, но МПК оставался непреклонным. Образовался замкнутый круг: российские чиновники не признают выводов из доклада Макларена — WADA не восстанавливает РУСАДА — МПК не снимает отстранение с ПКР. Крайними в этой ситуации оказались самые беззащитные спортсмены — паралимпийцы.
Лицензий на всех не хватило
Впрочем, незадолго до начала Паралимпиады-2018 недавно избранный глава МПК Эндрю Парсонс (осенью 2017-го бразилец сменил на посту радикально настроенного британца Филипа Крэйвена) смягчил позицию в отношении российских спортсменов.
"Летом 2016 года антидопинговая система в России была полностью скомпрометирована и открыта для нарушений. Это не позволяло определить, какие из российских спортсменов чистые, а какие нет. Тогда мы приняли необходимые в той ситуации меры для сохранения чистого спорта.
Паралимпийцев из России согласились пустить в Пхенчхан под аббревиатурой НПС — нейтральные паралимпийские спортсмены. Без всякого упоминания о национальной принадлежности. Им выдавали индивидуальные приглашения после тщательной проверки по нескольким критериям, но при дополнительном условии — наличии свободных или неиспользованных квот в конкретной дисциплине.
Всего для спорстменов-паралимпийцев из России нашлось 30 таких лицензий (еще 6 получили спортсмены-ведущие, которые выступают в паре со слабовидящими). А, например, в мужских лыжных гонках, биатлоне и следж-хоккее квоты оказались разобраны, и мест российским спортсменам просто не досталось.
Для сравнения: четыре года назад в Сочи Россию представляли 69 паралимпийцев.
Три категории спортсменов-героев
Пара необходимых пояснений о формате зимних Паралимпийских игр. В Пхенчхане разыгрывалось 80 комплектов наград (на восемь больше, чем было в Сочи-2014: добавились дисциплины в сноуборде) в шести видах спорта. Спортсмены соревновались в трех категориях: для слабовидящих спортсменов, спортсменов-ампутантов и участников в инвалидных колясках.
И те три десятка российских спортсменов, все-таки пробившихся в Пхенчхан, — фантастические герои, независимо от того, выиграли они медали или нет. Вместе с почти шестью сотнями паралимпийцев, приехавшими из других стран, превозмогающих и побеждающих обстоятельства одним своим выходом на трассу.
Их жизненные истории сложно пересказать в двух словах — слишком объемные биографии, непростые судьбы, обнаженные чувства.
Российские призеры
Лыжница и биатлонистка Михалина Лысова, завоевавшая в Пхенчхане пять медалей, родилась с серьезным нарушением зрения, но с восьми лет тренировалась в обычной лыжной секции на окраине Нижнего Тагила. Родители беспокоились — врачи пугали, что из-за нагрузок зрение исчезнет окончательно, но запретить занятие, приносившее их дочери счастье, не могли. Теперь у 25-летней Михалины 16 паралимпийских медалей, несколько государственных наград и звание заслуженного мастера спорта.
У горнолыжника Алексея Бугаева врожденная аномалия правой кисти, но он с шести лет гонял по горам на лыжах. А однажды даже выиграл чемпионат России, хотя не мог удержать в одной руке палку — ее просто приматывали скотчем. Сейчас ему только 20 лет, но у него уже семь паралимпийских медалей — пять из Сочи и две из Пхенчхана.
Анна Миленина получила родовую травму — защемление нерва, из-за которого одна рука почти не работает. Родители, сами лыжники, отдали ее в лыжную секцию, но врачи долго запрещали тренировки, пока мама не отыскала специалиста, взявшего на себя ответственность. С тех пор Миленина живет на лыжне, а в спорте обрела не только 17 паралимпийских медалей, но и семью. Ее муж — волейболист паралимпийской сборной России, а сын скоро пойдет в школу, но уже не представляет жизни без спорта.
Марта Зайнуллина до 14 лет росла в Нижнекамске и занималась дзюдо, пока врачи не обнаружили у нее саркому бедренной кости. Ногу пришлось ампутировать. В протезном центре Казани она познакомилась с тренером по лыжным гонкам Ириной Поляковой, которая сама прошла путь от инвалида до паралимпийской чемпионки. 16-летняя Зайнуллина согласилась переехать в Казань, чтобы тренироваться у Поляковой, а спустя 7 лет выиграла бронзу в Сочи-2014. Из Пхенчхана она увозит сразу три медали — серебро и две бронзы.
И ведь это только призеры. А сколько еще непростых судеб спрятано за местами в первой пятерке, десятке, тридцатке Паралимпиады. Да и за ее пределами, ведь половину российской сборной в Пхенчхан не пустили.
Все-таки паралимпийцы — грандиозные люди, преодолевшие череду испытаний, но так и не сломленные ни одним. И заслуживают они гораздо большего, чем неделя внимания и славы за четыре года — пока идут Паралимпийские игры.
