Восемнадцатилетняя Уулжан Эрнис кызы не хочет разговаривать с журналистами. Во-первых, стесняется, а во-вторых, девушка очень плохо себя чувствует.
Вместо нее с нами побеседовала ее мама Акжолтой Токторбаева. Она уже четыре года стучится во все двери и готова на все, лишь бы спасти свою девочку.
— Расскажите немного о себе.
— Я родилась в селе Кочкорка Нарынской области, там же познакомилась с будущим супругом. Замуж вышла в восемнадцать, через два года родила свою единственную дочь Уулжан.
На тот момент я училась в каракольском институте — хотела стать учителем. Однако дочь родилась семимесячной, слабенькой, и мне пришлось забыть об учебе.
Со временем Уулжан выкарабкалась и стала как другие дети. Мы вернулись в Кочкорку, и началась обычная сельская жизнь. Спустя 4 года мы с мужем развелись — не сошлись характерами.
Работы в селе не было, да и зарплаты маленькие. Чтобы содержать ребенка, пришлось переехать в Бишкек. Тут я устроилась в продуктовый магазин и каждую неделю ездила домой — не могла долго без дочери.
— Когда с ее здоровьем начались проблемы?
— На тот момент Уулжан исполнилось четырнадцать. За сутки девочка опухла, и мы бросились в больницу. Доктора осмотрели ее и сказали: "Везите в город. Мы вам помочь не можем".
Уулжан должна через день появляться в больнице и лежать 3-4 часа подключенной к "искусственной почке", которая очищает ее кровь. Пропускать процедуру смертельно опасно, но она сильно бьет по организму.
Первый раз моя девочка выдержала только 2 часа. Ее постоянно рвало, давление зашкаливало. Я видела, как у дочери останавливалось дыхание, врачам приходилось подключать кислород.
— А как девочка пережила эту новость?
— Вообще-то Уулжан всегда была боевым, сильным ребенком. Но тогда она разрыдалась. Я сидела рядом и плакала вместе с ней от бессилия.
— Гемодиализ еще и невероятно дорогая процедура: один сеанс стоит 100 долларов, то есть в месяц родственники пациентов должны потратить полторы тысячи.
— Нам "повезло" — на тот момент дочь была несовершеннолетней. Ей процедура положена за счет государства, а так даже не представляю, где бы мы брали деньги.
— А врачи сказали, от чего это произошло?
— Ее почки долгое время работали неправильно, и токсины накапливались в органах. Из-за этого почки сморщились. Точную причину, почему так произошло, никто не знает.
— Вам удалось получить квоту на операцию по пересадке органа в Турции, верно?
— Да. Я сдала в Бишкеке все анализы, мне сказали, что я могу стать донором для дочери. Получить квоту на бесплатную операцию было не так легко, ведь таких пациентов в Кыргызстане много. Ох, в какие только двери я не стучалась! В конце концов мы улетели в Турцию.
В тот момент я была так счастлива, когда смотрела в глаза Уулжан! Мы как-то сразу поверили, что плохое уже позади и в Бишкек она вернется здоровым человеком.
— Что пошло не так?
— В Турции я сдала последние анализы, мы две недели ждали результата. В тот день зал был забит врачами… Я сразу поняла, что случилось страшное.
Я плакала, умоляла пересадить дочери мою почку. А вдруг повезет? Тогда хотя бы она будет здоровой, а я как-нибудь проживу. Но они отказались это делать.
Мне хотелось убежать в поле и выть, кричать, рыдать… Но впереди было самое страшное: я должна была сказать своей девочке, что ее мечте пока не суждено сбыться.
— Как она перенесла страшную новость?
— Отвернулась к стене и заплакала. Я твердила ей, что это не конец, что у нее будет самая здоровая почка.
— А папа? Он мог бы пожертвовать дочери орган?
— Когда я позвонила ему, он не стал колебаться и выехал в Бишкек на обследование. Но врачи сразу сказали, что донором он быть не может из-за старой операции по удалению камня.
От всех этих новостей у меня началась депрессия: просто опустились руки, хотелось все бросить. Только при дочери приходилось держаться. Я для нее самый близкий человек, что с ней станет, если я сдамся?
— Что вывело вас из ступора?
Полгода назад у нее воспалились вены, дочери изрезали все руки, но не смогли присоединить иголки. Оказалось, что у нее проблемы с сосудами и дальше так делать нельзя. Докторам пришлось установить катетер. Так можно протянуть около двух месяцев.
"У вас нет выбора. Вы должны срочно сделать пересадку почки, иначе вы ее потеряете", — сказал доктор. Это невозможно было слышать! Это был мой ад на земле…
Слезы лились по щекам, а я звонила родным. Моя сестра не стала колебаться: "Я буду донором". Когда я услышала ответ, мне стало невероятно страшно за нее, ведь она мать двоих детей. Как нам справиться со всем этим?
— Но ведь операция — это очень дорого, не так ли?
— Да. В Турцию надо найти на перелет и проживание около 8 тысяч долларов, но мне скорее всего не дадут квоту на бесплатную операцию в этом году, ведь нуждающихся у нас много. Так как времени нет, я обратилась к врачам Казахстана. Там самый недорогой вариант — 11 тысяч долларов.
Слава Богу, в Кыргызстане живет хороший народ. Мне звонят люди, которые меня не знают, говорят слова поддержки, переводят деньги. Я даже представить не могла, что так много человек переживают за жизнь моей дочери!
Хочу сказать спасибо и докторам, нашим нефрологам! Они всегда были рядом, когда становилось совсем невмоготу.
Я хочу пригласить каждого на благотворительный концерт для моей Уулжан, который мы устраиваем 10 июня во Дворце спорта. Пожалуйста, приходите туда!
— Какой станет ваша девочка через пять лет?
— Она обязательно будет учиться. Сейчас Уулжан мечтает стать врачом, ведь ей пришлось наблюдать за ними так много времени в своей короткой жизни… Еще она мечтает о семье. Не знаю точно, какой она будет, главное — чтобы жила.
Айсулуу Алымбаева прекрасно знает, что чувствует Акжолтой. Она пожертвовала почку своему брату.
