В США нашли виновника в том, что "Россия опять выигрывает"

Автор блога Crimson Alter — для РИА Новости

Одна из странных новогодних традиций заокеанского экспертного сообщества — публикации прогнозов, что в наступающем году России придет конец. То есть либо ее удастся победить, либо она развалится сама. Эти предсказания почему-то не сбываются, причем если посмотреть на разницу между долгосрочными прогнозами о будущем РФ, которые делали американские эксперты в 2000 году, и сегодняшней реальностью, контраст получается слишком разительным. В итоге даже заядлые западные пропагандисты вынуждены соглашаться с наличием серьезных российских успехов, а, например, американскому агентству Bloomberg приходится утешать читателей с помощью формулы "Россия действительно на пике своей формы за последние 20 лет, но есть сомнения, будет ли у нее все так хорошо и дальше".

Однако информационно-седативные тексты такого типа не могут удовлетворить вполне понятную потребность западной аудитории в объяснении: почему все ожидания окончательного демонтажа "порванной в клочья страны-бензоколонки, которая является всего лишь региональной державой", регулярно проваливаются.

Новый год принес новые объяснения этого феномена. Влиятельное канадское издание Globe and Mail публикует цитату специалиста по России, корреспондента The New York Times в Москве Стивена Ли Майерса. Его объяснение афористично и подкупает своей простотой: "Путин всегда выигрывает".

Профессор международных отношений нью-йоркского университета The New School внесла несколько уточнений в оценку опытного американского журналиста. По ее мнению, Путин действительно одерживает "тактические победы", но есть два нюанса. Во-первых, профессор утверждает, что, "может быть", Путин побеждает "не всегда". Во-вторых, подчеркивает, что российская экономика испытывает трудности и что у российского лидера может не оказаться стратегии для ее спасения. Что, однако, не отменяет целой серии тактических побед, которые, оказывается, были достигнуты с помощью Дональда Трампа.

Если свести все ситуации, которые описывает нью-йоркский профессор, к общему знаменателю, то получается, что схема использования действий американского президента в российских интересах всегда одна и та же. Трамп делает какой-то внешнеполитический жест с далеко идущими последствиями, а Владимир Путин пользуется этими последствиями, чтобы увеличить влияние РФ на международной арене или для получения конкретной экономической выгоды.

Оставим за скобками тот неудобный факт, что первые внутренние и внешнеполитические успехи российского президента были достигнуты, когда Дональд Трамп еще был сторонником Демократической партии, а сама идея, что он станет республиканским президентом, мечтающим посадить за решетку Хиллари Клинтон, относилась к категории совершенно ненаучной фантастики.

С другой стороны, было бы несправедливо отрицать, что действия нынешней вашингтонской администрации становятся эдаким конвейером подарков для внешнеполитической стратегии России, причем подарки поставляются на международную арену буквально круглый год. Профессор видит даже определенную связь между снижением рейтинга президента Соединенных Штатов и повышением рейтинга одобрения главы РФ: "Фактически та же непоследовательная и воинственная политика США в отношении Европы, Китая, Турции и других стран, которая способствовала непопулярности господина Трампа, подпитывала популярность господина Путина, предоставив ему серию тактических побед".

Можно согласиться с тем, что торговая война с Китаем и антикитайские санкции Вашингтона объективно подталкивают Пекин к ускоренному развитию политических и экономических связей с Москвой. Это происходит из-за того, что Россия на фоне Америки выглядит гораздо более надежным и предсказуемым партнером. Более того, в силу очевидных географических причин поставки энергоносителей из России в Китай военный флот США перекрыть не может, и это становится важным фактором в условиях развивающейся антикитайской истерики в американском инфополе, которая совмещается с появляющимися в нем рассуждениями о неизбежности силового столкновения с КНР.

Однако нельзя не заметить, что российско-китайское сближение началось до того, как Трамп пришел к власти. Попытки сдерживать КНР предпринимала еще администрация Обамы, которая предпочитала оперировать другими методами и не развязывать тотальную экономическую войну, но явно не испытывала к Пекину каких-либо симпатий, что доказывается позицией Демократической партии по вопросу беспорядков в Гонконге. Дело не в конкретной президентской администрации, а в том, что сама идеология американской гегемонии, не признающей прав и свобод других стран, толкает весь остальной мир к сотрудничеству, и это сотрудничество естественным образом предполагает общую защиту от экономического и военного давления Вашингтона. Успехи руководства РФ, которые многим хочется списать на тактическое умение использовать ошибки американских оппонентов, на самом деле являются результатом стратегического планирования. Если бы Россия не восстановила свой ВПК, было бы невозможно сейчас продавать защиту от гуманитарных бомбардировок Соединенных Штатов в виде комплексов С-400, а если бы она не стала полноценной "энергетической сверхдержавой", то построить нефтяной альянс в формате "ОПЕК+Россия" или проложить "Силу Сибири" для долгосрочных поставок газа в Китай было бы невозможно.

Впрочем, наверное, будет лучше, если западное экспертное сообщество и дальше будет считать, что российские успехи — это результат ошибок американского руководства или серии тактических находок Владимира Путина. Уверенность в том, что РФ развалится сама, или в том, что ее развалят граждане, желающие любой ценой "вернуться в цивилизованный мир" и вернуть себе доступ к импортному хамону и пармезану, зачастую оказывает расслабляющее воздействие на заокеанских оппонентов. Причем практика даже не последних десятилетий, а последней тысячи лет показывает, что в долгосрочной перспективе Россия действительно выигрывает. Выигрывает всегда, но не сразу. Выигрывает всегда, но не без усилий. Выигрывает даже тогда, когда выиграть невозможно. Лучше доказательство этого тезиса — карта мира.