Цены на газ в Европе вновь подбираются к отметке в тысячу долларов за тысячу кубометров. Отопительный сезон еще не начался, поэтому оттенок у мини-кризиса скорее экономический, чем энергетический. К примеру, уже закрываются заводы по производству удобрений — при текущих ценах на газ им просто невыгодно продолжать работу, пишет обозреватель РИА Новости.
Нужно сказать, что энергетические кризисы разной степени случаются в мире регулярно. Из последних на слуху рекордные и неожиданные морозы в Техасе в феврале текущего года и дефицит газа прошлой зимой в Азии (тоже на фоне холодного фронта). После каждого такого кризиса следует разбор полетов. Причин много, традиционно достается и возобновляемой энергетике — и действительно, в обоих сюжетах есть влияние этого фактора: выработка возобновляемой энергии в упомянутые периоды сильно падала или оказывалась ниже ожидаемого. Однако фактор ВИЭ не был главной причиной сложностей ни в США, ни в Азии, ни сейчас в Европе.
У каждого кризиса свои особенности, подробное обсуждение которых выходит за рамки небольшого комментария. Например, одна из проблем нехватки газа и ценовых всплесков в АТР зимой — фундаментальный дефицит газовых хранилищ в странах Азии и слишком быстрый переход Китая на газовое отопление. Но в конечном счете все можно свести к одному, в общем-то, очевидному рецепту решения проблемы: чтобы минимизировать риск кризисных явлений, нужно увеличивать резервирование действующих систем тепло- и электроснабжения.
Таким образом, решение проблемы вроде бы простое и очевидное. Вопрос лишь в том, что все имеет свою цену. Политики и общество должны решать, насколько оправданы инвестиции в простаивающие подавляющую часть времени мощности и запасы, чтобы предотвращать редкие кризисные явления. В любом случае для резервирования нужны, во-первых, сами генерирующие мощности. Во-вторых — запасы энергоносителя. Эти запасы можно хранить либо физически, либо как возможность получать по запросу дополнительный объем импорта.
Другими словами, "виртуальный запас" в виде возможности всегда "заказать" по трубам дополнительный объем газа также имеет свою цену. Как минимум эта цена складывается из инвестиций и расходов на поддержание работы месторождений и газопроводов.
Причем "Газпром" и все остальные продавцы газа и СПГ уже изначально при подписании долгосрочного договора по факту берут на себя обязательства поддерживать резерв: в большинстве контрактов уровень "бери или плати" составляет около 80 процентов, то есть покупатель без последствий может не выбирать весь газ, который приготовил для него поставщик.
При этом сам "Газпром", наоборот, уплачивает штраф, когда по тем или иным причинам не может выполнить свои обязательства в размере полного объема контракта.
Такие примеры были. Еще осенью 2014 года, когда "Газпром" боролся с запуском новых украинских газовых "реверсов" (кстати, борьба эта оказалась неудачной, а потому менее чем через полгода была прекращена), он сокращал поставки европейским потребителям с транзитом по украинскому направлению ниже их запросов в рамках контракта, за что в результате уплатил многомиллионные штрафы.
Нужно признать, что в этом отчасти виновата и сама российская монополия. Многие годы компания подчеркивала наличие избыточных добычных мощностей в качестве бонуса для развития газового сотрудничества между Россией и Евросоюзом. Но эти избыточные мощности образовались много лет назад из-за переинвестирования на фоне излишне оптимистичной оценки будущего спроса и постепенно с годами, вероятно, оказались потрачены.
Ту же логику — желание сохранить максимум возможностей с минимумом оплаты — можно применить и к газопроводам. Легко понять Европу, которая хочет максимально сохранять украинский транзит. И дело здесь не только в поддержке Украины. Это позволит без дополнительных расходов удерживать на плаву украинскую ГТС. А уж "свои" трубы, пусть и недозаполненные, "Газпром" в любом случае будет поддерживать в рабочем состоянии за собственный счет.
Какова основная причина того, что текущий экспорт "Газпрома" осуществляется исключительно в рамках контрактов, без дополнительного предложения на фоне рекордных цен, сказать сложно. По некоторым компетентным оценкам, сейчас просто нет лишнего газа, а у "Газпрома" в приоритете подготовка к российской зиме и заполнение наших газовых хранилищ. Одновременно нынешняя тактика обсуждается и в связке с интригой о будущем "Северного потока — 2".
Но вне зависимости от основной причины настал момент артикулировать: Россия не готова неопределенно долго гарантировать значительные избыточные объемы экспорта сверх контрактных договоренностей. Это может быть добрая воля или собственная готовность рискнуть, инвестируя в дополнительную добычу, но никак не обязанность. Вопрос здесь не в политике, а в банальном риске замораживания инвестиций в добычу и сети, которые при определенных сценариях могут не окупиться.
На этом фоне любопытен сюжет с производством сжиженного газа в США. Там газ для сжижения приобретается по биржевым ценам из единой газотранспортной системы и поступает на заводы СПГ. А вследствие особенностей контрактов доходы владельцев заводов в итоге зависят от объемов произведенного СПГ. Соответственно, окупаемость этих заводов определяется уровнем загрузки. Тем не менее Союз промышленных потребителей энергии обратился в американское Минэнерго с просьбой ограничить уровень загрузки заводов СПГ, чтобы не допустить дальнейшего роста внутренних цен. Маловероятно, что эта просьба будет удовлетворена, однако приоритет собственных интересов обсуждается даже на североамериканском полностью либерализованном газовом рынке.
Подытожим. В Европе еще несколько лет назад поднимался вопрос, кто заплатит за простаивающие резервные генерирующие мощности. Теперь же, по-хорошему, этот вопрос следует поднимать и в контексте резервных поставок сырья, ведь "рынок покупателя" иногда сменяется "рынком продавца".
В результате полная стоимость энергосистемы с высокой долей возобновляемых источников оказывается выше формальных — часто уже вполне конкурентоспособных — цифр себестоимости ВИЭ. В долгосрочной перспективе решением проблемы резерва ископаемых энергоносителей должен стать водород — как практически универсальный накопитель энергии. Это недешевое решение, хотя в будущем оно позволит отказаться от резервной газовой инфраструктуры. Но до этого еще долгий путь в десятки лет.
