Sputnik, Вадим Павлов.
В странах Евразийского экономического союза и в Узбекистане внедрением такой технологии занимается российский Центр развития перспективных технологий (ЦРТП). О том, как работает технология маркировки товаров, какую роль она может сыграть в борьбе с нелегальной и подозрительной продукцией и повлечет ли она за собой рост цен, в интервью Sputnik рассказал председатель совета директоров ЦРТП Михаил Дубин.
— Какую выгоду внедряемая ЦРПТ технология маркировки товаров дает бизнесу, государству и конечному потребителю?
— Говоря простым языком, мы строим платформу, которая собирает данные. Впоследствии они обрабатываются и анализируются. Собираются данные по движению каждой единицы товаров — от ввода в оборот или импорта через товародвижение до убытия, продажи на кассе. На базе этой платформы фактически создаются "цифровые двойники" той отрасли, где внедряется маркировка. Появляется понимание, какие существуют производственные площадки, где они находятся, где сейчас конкретный товар, где реализуется и как формируется цена на товар по мере его жизненного цикла.
Дальше, собственно, есть три выгодоприобретателя: государство, бизнес и потребитель. В каждом случае есть прямой и косвенный эффект.
Государство получает фискальный эффект — это налоговые и таможенные платежи, увеличивающиеся оттого, что нелегальный оборот товаров сокращается. Плюс косвенный эффект — это более оптимальное принятие управляющих решений, когда есть реальная объективная информация, где какой производитель находится, сколько всего у тебя производителей и потребителей, где находится продукция и т.п.
Третье — система направлена, безусловно, на защиту жизни и здоровья потребителя. При этом потребитель с помощью приложения "Честный ЗНАК" может сам проверить подлинность товара. С помощью общественного контроля в лице покупателя создается дополнительный естественный барьер на пути контрафакта. Система маркировки и прослеживания делает конечного потребителя товара ключевым участником цифровой системы, предоставляя ему возможность в онлайн-режиме контролировать подлинность приобретаемой продукции и сообщать о выявленном нарушении.
Могу привести в пример такой сегмент рынка, как лекарственные препараты. К сожалению, фиксируется большое количество случаев, когда пытаются повторно вбросить препараты в оборот. Условно, лекарства в Москве и Московской области закупаются за бюджетные деньги, а потом перепродаются аптекам в другом субъекте, где товар уже реализуется. Это, к сожалению, довольно распространено, и с этим позволяет бороться система.
— Как при попытке повторного вброса препаратов в оборот работает система?
— В ней есть виртуальный склад каждого участника оборота. Либо аптека фиксирует этот товар у себя по прибытии, либо при реализации касса сообщает нам о факте продажи. То есть вот два сценария, когда система об этом узнает. И как только узнает, она сопоставляет этот факт с тем, где находится эта уникальная упаковка, ведь на каждой упаковке есть уникальный штрих-код, уникальный номер. Фиксируется разрыв цепочки, и этим уже отдельно занимаются контролирующие органы.
— Соглашение о государственно-частном партнерстве (ГЧП) на создание, эксплуатацию, техническое обслуживание и развитие национальной системы цифровой маркировки и прослеживания товаров было подписано два года назад. Что удалось сделать за это время?
— Сегодня уже 12 товарных групп подлежат обязательной маркировке. Среди них табачная продукция, лекарственные средства, обувь, товары легкой промышленности, шины и покрышки, парфюмерия, фотокамеры, меховые изделия, велосипеды...
Также уже проведен эксперимент и вышло постановление правительства РФ об обязательной маркировке бутилированной питьевой воды. Маркировка стартует 1 сентября в режиме подключения, добровольной бесплатной выдачи штрих-кодов. С 1 декабря в обязательном порядке будет маркироваться минеральная вода, а с 1 марта следующего года и вся остальная вода.
Если все это сложить, получается, что наша система сегодня покрывает 12 процентов несырьевой части ВВП России, что, безусловно, очень много.
Если говорить об эффектах от внедрения маркировки, то есть пример табачной продукции — на текущий момент зафиксирован рекордно низкий за последние несколько лет размер нелегального оборота данной группы товаров. По разным оценкам, сегодня он составляет 7-10 процентов, а год назад этот показатель равнялся 15 процентам. Это же подтверждается повышенным сбором акцизов за прошлый год.
Есть пример товаров легкой промышленности и обуви, где декларируемый объем рынка увеличился в 3-4 раза.
По некоторым товарным группам проводятся эксперименты по маркировке. Например, биологически активные добавки (БАД) — по ним эксперимент продолжится до конца августа 2022 года. Также до конца августа 2022-го проводится эксперимент по маркировке пива, там уже больше 100 участников, видим интерес отрасли. Идет эксперимент по маркировке систем нагревания табака — он заканчивается в первой половине следующего года. Плюс, я думаю, будут запущены эксперименты по медицинским изделиям и никотинсодержащим жидкостям.
— В России с 1 июня введена обязательная маркировка молочной продукции, в Беларуси она начнется с 8 июля. Молочные производители ранее сообщали, что не успевают до нужного срока обеспечить свое производство необходимым для маркировки оборудованием. Приводились цифры, что до 40 процентов российских производителей не успеют подготовиться, говорилось, что мы банально можем остаться без мороженого этим летом. Как решаются такие проблемы в различных отраслях?
— Стоит отметить, что эти 40 процентов — это чуть больше 10 процентов от общей численности производителей мороженого в стране, которые нам известны.
Дальше. Ответ на вопрос, почему не все успели, кроется в том, что в первую очередь не вовремя стали готовиться. Мы видели контракты, датированные концом апреля-серединой мая текущего года, тогда как давно было известно, что с 1 июня маркировка станет обязательной. Наверное, наивно было предполагать, что эти контракты могли бы быть исполнены к 1 июня, включая поставку оборудования, монтаж на сайте и т.д.
Определенные запасы на складах таких производителей есть, поэтому, думаю, сегодня нет какого-то серьезного риска для их бизнеса. Сейчас, мне кажется, для таких производителей есть некое небольшое окно возможностей, чтобы все-таки успеть внедрить технологии.
— Не возрастут ли цены на продукцию из-за введения маркировки? Ведь в любом случае будут дополнительные расходы для производителя, не будет ли он повышать цены, чтобы отыграть потери?
— Цены растут сейчас и без введения маркировки. А, кстати, по тем товарным группам, которые уже начали в обязательном порядке маркировать, нигде еще не зафиксирован рост цен вследствие введения маркировки. Это первое, что заставляет нас верить, что таких последствий, как повышение цен, от введения маркировки не будет.
Второе — на примере молочной продукции могу сказать, что два с половиной года нами проводился эксперимент, в ходе которого, в том числе, мы оценивали стоимость нанесения маркировки. То есть сколько стоит промаркировать одну единицу продукции. Получилось 10 копеек (0,1 рубля) на одну упаковку. В структуре себестоимости это весьма небольшая величина, которая очень сильно уступает не то что сырью, например, сырому молоку, но даже стоимости упаковки и так далее. Поэтому перспектива каких-то там ценовых всплесков, шоков, я думаю, минимальная.
— Известно, что данная система, помимо России, действует на территориях стран — участниц ЕАЭС и в Узбекистане. Расскажите о работе технологии в странах ближнего зарубежья?
— Действительно, помимо России работа также ведется в странах Евразийского экономического союза. Система маркировки развернута во всех пяти странах союза, при этом в четырех из пяти, за исключением Беларуси, используются непосредственно российские технологии. Также мы работаем с Узбекистаном, где стоит полностью наша система, заключено соглашение ГЧП, запущена маркировка продукции.
Таким образом, в каждой из пяти стран создан локальный оператор. Все операторы между собой имеют налаженное информационное взаимодействие, договорные отношения. Соответственно обеспечиваются взаимное признание штрих-кодов между странами и взаимный обмен информацией.
Поэтому, с точки зрения производителя, это удобный единый рынок — ему не нужно ставить код каждой страны на свою продукцию, достаточно одного, который будет понятен всем. И тут каких-то нареканий, жалоб со стороны производителей ЕАЭС я не слышал. Мне кажется, тут защищается все евразийское пространство в целом от потенциально нелегального товара.
— Чем технология, внедряемая на пространстве ЕАЭС, отличается от мировых аналогов?
— Так как у нас ведется контроль выбытия товаров, он не контролируется нигде. Например, система маркировки в Евросоюзе устроена гораздо проще. Она не собирает информацию с касс, то есть производитель наносит код и после этого фиксируется первая продажа. Дальше ничего не идет, в теории возможна дальнейшая нелегальная перепродажа товаров. В этом смысле наша система, конечно, уникальна.
