Айсулуу Алымбаева сразу согласилась дать интервью: "Я и сама давно хотела рассказать обо всем журналистам".
Эта молодая женщина наблюдала и примеры истинного героизма. Однажды в 11 часов вечера ее разбудил звонок незнакомца из Джалал-Абада: "Я подарю Аргену почку. Нет, не надо денег, просто пусть он живет". Айсулуу уже знала, что донором может стать только родственник пациента, но все равно горячо, сквозь слезы, благодарила парня.
— Расскажите о своем детстве…
— Мама с папой разошлись, когда мне было два года. Они завели новые семьи, а меня воспитала папина сестра. Мама согласилась отдать меня ей, тем более что тетя очень хотела дочку. Родители часто приходили ко мне, приносили подарки. Когда мама была беременна вторым ребенком, новый муж выгнал ее из дома — нашел себе другую. Больше он не интересовался своими детьми.
В 2006 году папа заболел раком и умер. Я же окончила педагогический колледж и стала работать в бишкекской спецшколе для слабослышащих детей. В 21 год вышла замуж.
— Когда все пошло не так?
Я продала телефон за полторы тысячи, не торгуясь, чтобы оплатить лечение. Брат потихоньку оклемался, снова стал ходить. Мы еще не знали, что это серьезно и как болезнь аукнется спустя столько лет…
В 2013 году мы с мужем поехали на заработки в Россию. Планировали построить дом в Сокулуке — мне как молодому специалисту выделили там землю. Спустя два года мы вернулись и поселились в однокомнатной квартире мамы в Шопокове.
В ту ночь 2015 года моя новорожденная дочь Наима никак не могла уснуть и все время плакала. В пять утра нас вновь разбудил ее громкий крик, но сон как рукой сняло: вся квартира была в дыму. Пожар! Я схватила дочку в охапку и побежала в больницу, так как она уже надышалась угарного газа. Муж стал будить других жильцов дома — там было 22 квартиры. Он так переживал за людей, что даже не подумал вынести заработанные в России деньги. Все сгорело… Нас с другими пострадавшими временно поселили в детсаду.
— Арген жил с вами?
— Нет, он тогда работал грузчиком в "Пятерочке", в Москве. "Мамочка, не переживай, я куплю новый дом", — писал он, утешал. Но однажды брат пропал — просто перестал выходить на связь. Мы месяц пытались отыскать его сами, а потом мама обратилась к родственнику, который уже 10 лет работал в Москве. Ему понадобилось полчаса, чтобы узнать, что Арген в спецприемнике: документы были не в порядке.
Когда Арген прилетел сюда, я не могла поверить, что это мой брат. Он ходил как тень, а по ночам задыхался: два месяца в сырой камере приемника не прошли даром.
Кстати, Руслан через несколько месяцев погиб в авиакатастрофе. Близким долго не отдавали тело: возили в Вашингтон на экспертизу. Отец Руслана до сих пор не получил никакой компенсации за сына…
— Когда Аргену стало плохо?
— Вернувшись в Кыргызстан, он устроился на завод по производству соков. Вода была на полу и зимой, и летом, а он целый день в резиновых сапогах таскал тяжелые мешки. Заработанные 8 тысяч сомов всегда отдавал маме.
Шел апрель 2016 года. Как-то во сне я увидела папу и обрадовалась: "Ты живой!". А он был встревожен: "Доченька, держись. Тебе будет очень плохо, доченька". Утром мы, по кыргызской традиции, нажарили боорсоков, прочитали Коран. Ко мне зашел брат: "Апче, давайте сходим в больницу. Плохо мне".
Врач измерил Аргену давление — за двести! — и отправил нас домой. Домой! На обратном пути брат совсем обессилел: "Апче, я не могу идти, давайте немного посидим". Ох и злилась я на него — думала, притворяется. Но когда мы зашли в дом, ему стало так плохо, что пришлось вызвать "скорую". Аргена сразу положили в реанимацию. Врачи предупредили: у него отказали почки, ему осталось жить три дня.
Три первые процедуры оплатили родственники. Я обманула Аргена: сказала ему, что гемодиализ стоит 60 сомов, а не 100 долларов. Он еще удивился: так дешево! Да, милый, дешево…
Деньги быстро кончились, и мы стали просить у людей. Пропустили несколько процедур, у Аргена снова отнялись ноги, он лежал опухший и ослабший: "Почему меня не везут на гемодиализ? Апче, пожалуйста, мне очень нужно!". А что мы могли ему сказать? Вышли с мамой из палаты и разрыдались.
Мама пошла на базар просить милостыню. Некоторые давали ей не только деньги, но и добрые советы. Она и сейчас там, на рынке, просит ради сына…
Однажды вечером мне позвонил неизвестный мужчина: "Приезжайте в Бишкек, я оставил вам деньги в кофейне на Манаса". Я примчалась туда — в конверте было 500 долларов!
— А что с папой Аргена? Он не хотел помочь сыну?
— Этот мужчина тогда впервые его увидел. Брат был весь в трубках, из носа текла кровь. Я внимательно смотрела на его отца, пыталась угадать эмоции этого человека, но… у того ничего не екнуло. Я спросила прямо: "Вы отдадите сыну свою почку?". Он кивнул. Его жена метнула на меня злой взгляд. Потом они передали мне конверт, где было 10 тысяч сомов, и ушли…
Как-то нам понадобилась машина, чтобы отвезти Аргена в больницу. Я позвонила его отцу, который жил в селе. Трубку взяла жена, стала кричать: "Не звони сюда больше! Тут твоего Аргена никто не знает: ни жители села, ни родственники. Мы 10 тысяч дали, что еще надо?". Она так и не позвала мужа к телефону.
— Как вы попали на пересадку почки? Насколько я знаю, это дорогая операция, и люди копят на нее годами.
Со временем дошла наша очередь до государственного гемодиализа, который стоит 550 сомов, и мы перестали тратить сумасшедшие деньги на процедуры в ожидании операции. В Стамбул полетели вместе с другими кыргызстанцами, нуждавшимися в пересадке. Была Назгуль, донором которой хотела стать 21-летняя сестра, Бакыт с донором-мамой и Арген, который тоже должен был получить почку от мамы.
Доктор сразу сказал Назгуль, что такой молодой донор очень нежелателен. Девушке еще детей рожать… Но она была непреклонна: "Разрешите мне спасти сестру!". А вот 50-летние мамы, которые решили расстаться с почками ради сыновей, вызвали одобрение. Оказывается, 50 лет — идеальный возраст для этого.
В итоге Назгуль все-таки отказали. Сообщили ей, что при таком слабом здоровье орган все равно не приживется. Две мамы тоже не подошли для донорства — слишком слабые почки. Моя мама рыдала в кабинете врача и умоляла забрать все ее органы ради сына… Тогда я спросила доктора: "А может, я?".
— Вам не было страшно?
— Конечно, было. У меня двое детей, мне всего 31 год… Мучилась сомнениями. Сестра сказала: "Я не могу советовать тебе, отдавать почку или нет. Прочитай молитву и ложись спать — Бог во сне подскажет, что делать".
Ночью мне действительно приснился сон. Луч солнца упал в руки доктору, моя почка "булькнула", и на ее месте стало пусто. Это был знак: я должна отдать почку Аргену!
— Как прошла сама операция?
— Было очень страшно. Профессор зашел ко мне и сказал переводчику: "Ты хорошо переведи, чтобы она поняла. Айсулуу, вы должны осознать: операция — это риск. Мы сделаем все возможное, но обещать ничего не можем".
Оперировали меня шесть часов. Оказывается, в моей почке было пять сосудов вместо трех — такая аномалия. За стенами операционной собралось много соотечественников, все за меня переживали.
На следующий день я очнулась. Еле доползла до окна и спросила Бога: "Я правильно поступила? Может, Аргену будет только хуже? Если ты доволен мной, пошли нам дождь".
Через 15 минут небо затянуло тучами. В Стамбуле начался такой сильный ливень, что о нем писали все СМИ! Я никогда ничего подобного не видела… Это было 18 июля 2017 года.
— Когда вы вернулись в Бишкек?
— Я приехала в августе, Арген — в сентябре. Каждые две недели мы сдавали анализы. Какое-то время все было хорошо, но однажды мы получили результаты и не поверили глазам: показатели завышены в два раза! Профессор из Турции посмотрел их и написал: "Летите в Стамбул. Срочно!". В ноябре брат сел в самолет. Оказалось, у него вирусная инфекция. Он до сих пор в Стамбуле…
Вчера нам пришло письмо из Турции. Доктора сообщили: если не будет квоты, в понедельник брата просто выпишут. На следующей неделе в Минздраве будет создана комиссия, где примут решение, давать квоту или нет. Я обращаюсь к премьер-министру Сапару Исакову: пожалуйста, помогите нам!
Оплатить лечение сами мы никогда не сможем. Там одно УЗИ стоит 200 долларов! Каждый день пребывания в больнице обходится примерно в тысячу долларов.
— Как вы себя чувствуете?
— Нормально. Пью по три литра воды в день. Только младшая дочь еще не понимает, на ручки просится. А к маме теперь нельзя на ручки…
Алмазу Суйунбекову тоже когда-то поставили страшный диагноз. Он не только победил болезнь, но и стал преуспевающим бизнесменом.
