В интервью Sputnik Кыргызстан Нуриля подробно рассказала о распределении 4 миллионов сомов, которые кыргызстанцы собрали для пострадавших в результате авиакатастрофы в поселке Дача СУ, о попрошайках, разъезжающих на шикарных джипах, а также о местной телезвезде, не чурающейся пиара на чужом горе.
— Расскажите о себе. С чего началась ваша волонтерская деятельность?
— Я родилась и выросла в Бишкеке в семье политика. Отучилась на дипломата в Кыргызско-Российском Славянском университете. В студенчестве прошла стажировку в МИД и Министерстве юстиции. В Минюсте познакомилась с будущим мужем, спустя время родила дочь.
Малышке был годик, когда мы с сестрой впервые решили помочь другим детям. Я собрала огромные пакеты детских вещей и игрушек. Дочь была долгожданной, поэтому все вещи были импортные, в отличном состоянии — выстиранные, выглаженные… Мы поехали в специализированный детский дом на улице Белорусской, а там нас буквально на пороге развернула заведующая, сказав, что им не нужны ношеные вещи. Мол, если хотите помочь, вот вам список: купите мыломоющие средства, обувь такой-то фирмы, а ваше старое шмотье детям даром не нужно.
Я быстро пришла в себя, потому что условия, в которых жили малыши, шокировали бы любого: невозможно грязные паласы, от которых исходил терпкий запах мочи, "разнокалиберные" кровати (одни железные, едва доживающие свой век, другие сколочены из разномастных досок), матрасы и постельное белье, мягко говоря, в плачевном состоянии. Нас отвели в комнату, где спали младенцы. Я подошла к одной кроватке — там лежала очень красивая девочка. Сотрудница детдома рассказала, что малышку им подбросили, но она абсолютно здорова. Я простояла над ребенком минут пять, не понимая, как можно оставить такое чудо…
Эта же сотрудница забрала наши пакеты с вещами и пообещала, что распределит их среди девочек. Мы ушли с тяжелым сердцем. В тот момент я поняла, что хочу помогать людям, даже если это не будет цениться.
Когда я узнавала, что кому-то требуется помощь, отвозила продукты, одежду, деньги, но, как говорится, один в поле не воин. В одиночку трудно помочь всем нуждающимся.
В феврале 2016 года мы с друзьями-активистами создали общественное объединение и назвали его "Поколение Best". Тогда нас было не больше 10 человек, а сейчас уже 5 тысяч. Мы помогаем детям, пожилым, людям с ограниченными возможностями здоровья, сдаем кровь, проводим субботники и другие благотворительные мероприятия.
— Благодаря гражданским активистам, то бишь вам, Зульфире Хайбуллиной, Наде Хохловой и другим, удалось собрать огромную сумму для пострадавших от рухнувшего на Дача СУ самолета. Я помню, как некоторые граждане пытались обвинить вас в присвоении средств — речь шла о сотнях тысяч сомов. Как обстояли дела на самом деле?
— В первые часы после трагедии нас попросили сдать кровь: в больницу привезли мужчину с ожогами четвертой степени. Лайнер рухнул в 7 утра, но кыргызстанцы начали осознавать весь кошмар случившегося только ближе к полудню. Люди стали предлагать помощь, активизировались местные благотворительные фонды, НПО, точки сбора вещей и денег от форума "Дизель". Кто-то спрашивал про электронный кошелек, чтобы перечислить деньги. Я предложила свой.
Кыргызстанцы начали активно перечислять деньги. Я каждые полчаса отчитывалась о полученных средствах, выкладывая скриншоты. В первый вечер мы собрали 45 тысяч сомов, на следующий день — 100 тысяч.
Деньги продолжали поступать даже через неделю после трагических событий. С учетом поступлений от акции "Дизеля" нам удалось собрать 4 миллиона 137 тысяч сомов! Мы обналичили средства, разработали схему распределения. С каждой семьей вели диалог. Сначала распределили по 50 тысяч сомов между родственниками погибших, потом выдавали по 20 тысяч каждому пострадавшему. Затем для всех детей из пострадавших семей открыли банковские счета примерно на 6 тысяч долларов, которые они смогут получить, когда достигнут совершеннолетия. Никто из родственников не имеет доступа к этим деньгам. Более того, с течением времени суммы на счетах растут.
Что касается обвинений… В Сети действительно писали: мол, на каком основании электронный кошелек зарегистрирован на физическое лицо?! Пытались обвинить в хищении средств, хотя никто никого не заставлял перечислять деньги именно на мой кошелек. В конце концов люди могли отнести их в МЧС — это личный выбор каждого. Тогда моим гарантом выступил "Дизель", а я в свою очередь головой отвечала за каждый тыйын. Люди нам доверяли, а те, кто всегда всем недоволен, были, есть и будут.
В целом из ситуации был сделан хороший вывод. Меня порадовал оперативный отклик кыргызстанцев на трагедию. Люди со всех регионов помогали чем могли: деньгами, продуктами, вещами. Гуманитарка, кстати, исчислялась тоннами.
Теперь я знаю, что мы можем положиться друг на друга. Кроме того, меня радуют люди, с которыми я работала в те дни и работаю сейчас. В рядах наших волонтеров есть и общественные деятели, и пожилые граждане, и студенты, и бизнесмены, и домохозяйки…
Есть и дочь депутата, которая не чурается грязной работы, не жалеет дорогой маникюр. Просто берет и делает. Много ли среди детей парламентариев тех, кто возьмет тряпку и молча вымоет окна в доме престарелых? У нас в объединении все равны.
— Кстати, о бизнесменах. Как часто предприниматели и политики предлагают свою помощь? Поступают ли "искренние" предложения, например, оплатить дорогостоящую операцию больному ребенку?
— За два года наше объединение заработало хорошую репутацию. Мы ведем активную деятельность, заручились поддержкой правительства и, если учитывать, что нас теперь 5 тысяч человек, стали неким рупором. В связи с этим поступают предложения присоединиться к политическим партиям, возглавить молодежное крыло, заняться пиаром и так далее. Однако мы собираемся ради помощи, а не для пиара и продвижения чужих интересов.
Бизнесмены стали помогать недавно. Раньше нам приходилось обивать пороги, буквально выпрашивать помощь и заполнять много бумаг. Сейчас, к счастью, ситуация изменилась.
— Вы видите себя в политике?
— Я выросла в семье политика и прекрасно знаю, что это такое. Меня устраивают моя основная работа и волонтерство.
— О какой основной работе идет речь?
— Работаю в банке пиар-специалистом.
— Вы периодически объявляете сбор средств для нуждающихся на своих страницах в соцсетях. Я не раз слышала возмутительные истории о нахлебниках и мошенниках, которые наживаются на чужом горе. Вам довелось столкнуться с такой категорией людей?
— Однажды я опубликовала заметку о парне с ДЦП, который просил помочь достучаться до правительства, чтобы ему выделили жилье. Через какое-то время после публикации несколько человек написали мне, что у этого парня вполне зажиточная семья и роскошный особняк, а у его матери Land Cruiser последней модели.
Как оказалось, родители юноши зарабатывают приличные деньги, но не чураются и "заработков" сына за счет попрошайничества. Он вынужден целыми днями сидеть в инвалидной коляске на улице и просить милостыню. А по вечерам его забирает предприимчивая мать на том самом роскошном джипе.
— Парень понимает, что его используют?
— У него сохранный интеллект, но он не жалуется. Мне очень обидно за сотни, а то и тысячи людей, которые поверили, верят и будут верить ему и его семье…
После этих двух случаев я уже не помогаю напрямую. Теперь прошу нуждающихся в помощи заполнить заявку, собрать документы и обратиться к "дизельчанам" — Наде Хохловой и Зульфире Хайбуллиной. Они знакомятся с больным, выясняют все обстоятельства, изучают заключение врачей и только потом объявляют сбор средств.
— Вы неоднократно были свидетелем ситуаций, которые разобьют сердце любому. Взять ту же трагедию в Дача СУ, где людей по частям доставали из-под обломков. Не возникает желания оставить волонтерскую деятельность и переключиться на что-то, менее травмирующее психику?
— Когда становишься волонтером, нужно быть готовым ко всему. Я видела и страшные раны, и ожоги, и человека, у которого есть только голова и туловище — без рук и ног. Видела ужасные условия проживания, боль и страх. Я пытаюсь сдерживать эмоции, не проявлять их на людях. Волонтер должен выполнить свою главную миссию — помочь. Только потом он может выйти за дверь и дать волю чувствам.
Нельзя прийти, сымитировать бурную деятельность и уйти, заработав себе определенное реноме. Но раз уж речь зашла о травмирующих психику ситуациях… Я никогда не смогу понять и оправдать тех, кто бросает или калечит своих детей.
— А вы хотите усыновить ребенка?
— Мне в душу запала та девочка из детского дома. Я сфотографировала ее на телефон и периодически смотрю фото, пытаясь понять, почему ее оставили родители. Ввиду некоторых проблем у нас с мужем пока один ребенок. Я готова усыновить малыша. Может, со временем на это решится и супруг.
— А как часто вы встречаете людей, которые пытаются заработать очки на помощи другим? Скажем так, ради пиара.
— Таких людей полно. Одну женщину и ее детей, пострадавших в Дача СУ, положили в больницу. Журналисты и общественность облепили семью со всех сторон, и вскоре женщине надоело круглосуточное внимание. Она попросила оставить ее с детьми в покое, перестать снимать и караулить у палаты.
Меня, кстати, обвинения в самопиаре тоже не обошли стороной. Когда мы с группой волонтеров приехали в Дача СУ, чтобы распределить гумпомощь, я увидела мужчину, который был явно не в себе: потерянный вид, стеклянные глаза. Он оказался в самой гуще событий — после крушения самолета вытаскивал из-под обломков ноги, руки… Так, по частям, достал свою тещу и ее сестру…
В тот день я разговаривала с его женой. Она плакала и жаловалась, что муж стал дерганым, нервным. Толком не спит, курит одну сигарету за другой и молчит. Во время беседы с этой плачущей женщиной нас сфотографировали. Снимок, где я обнимаю ее, облетел весь Кырнет, и некоторые стали осуждать меня за "самопиар".
— Вам доводилось сталкиваться с ужасными ситуациями, которые происходят в семьях?
— Работники благотворительного фонда, с которым мы сотрудничаем, попросили предоставить выездного врача пожилой женщине, у которой стала гнить нога. Наш врач-волонтер отправилась к ней домой и ужаснулась условиям, в которых жила бабушка. Сама старушка — потрясающий человек, к тому же участник Великой Отечественной войны, человек-эпоха. Она живет с полоумным сыном и снохой в доме, в который спокойно заходят уличные собаки. Там чудовищная антисанитария.
Мы отвезли женщину в больницу — там ей вылечили ногу, а вторая, кстати, ампутирована. После мы неоднократно собирались со студентами-медиками и приводили ее дом в порядок, избавлялись от хлама. В один из таких дней на нас с криками набросился сын этой женщины: мол, куда вы тащите мое добро?! К нему присоединилась жена и пригрозила, что вызовет милицию, если мы еще раз появимся на пороге.
— Что с ней сейчас? Вы ведь работали от имени авторитетного фонда. Неужели нельзя было принять какие-то меры?
— А что мы могли сделать? Нас выгоняли, угрожали расправой. Они ведь ее опекуны. Страшно, что подобные вещи происходят внутри семей. Что уж говорить о социальных учреждениях!
— На вашем месте я оставила бы волонтерскую деятельность и сбежала куда подальше. Моя психика просто не справилась бы.
— Не все так печально. В моей работе достаточно приятных моментов. Есть и положительные эмоции, и знакомства с потрясающими людьми. Кстати, недавно я познакомилась с супругами, которые воспитывают 25 детей, причем только пятеро из них родные. Им даже пришлось построить второй дом, чтобы поселить ребят. Там тепло и уютно, всегда пахнет свежеиспеченным хлебом. Все дети здоровы, опрятны и хорошо одеты. Они действительно счастливы — это бросается в глаза.
В государственных детдомах не так. Там ребенок жмется к тебе, со страхом поглядывая на воспитательницу, и называет тебя мамой в надежде, что ты его усыновишь.
— А откуда у тех супругов средства на обеспечение 25 детей?
— У них швейный бизнес, к тому же родители некоторых воспитанников, уехавшие на заработки в Россию, присылают деньги.
— Какие у вас планы на ближайшие 10 лет?
— Только вчера мне задавали этот вопрос. Через 10 лет однозначно вижу себя в Кыргызстане, продолжающей профессиональную карьеру и развивающей "Поколение Best". Думаю, к тому времени буду мамой троих детей.
— Вы сказали, что не хотите в политику. И все же, на мой взгляд, вы приносите огромную пользу обществу, чего не скажешь о некоторых депутатах. Допустим, к 2028 году ваше влияние окажется столь значимым, что вас вызовут в правительство и попросят стать чьим-нибудь советником…
Я поработала бы советником на общественных началах, если бы была уверена, что ко мне прислушаются. А вообще, буду полностью довольна жизнью тогда, когда открою ленту новостей и не будет ничего, что может расстроить.
