Вице-мэр Бишкека по социальным вопросам Айгуль Рыскулова согласилась поучаствовать в нашем проекте "Интервью наоборот". Ее собеседником стал шеф-редактор кыргызстанского хаба Sputnik Эркин Алымбеков.
— Сегодня я в новом амплуа — временно исполняю роль журналиста, беру интервью у интересного молодого человека. Это шеф-редактор информационного агентства и радио Sputnik Кыргызстан, зовут его Эркин Алымбеков.
Вы окончили Кыргызский государственный университет строительства, транспорта и архитектуры. Может, Кыргызстан в вашем лице потерял хорошего строителя или менеджера в области транспорта, в котором очень серьезно нуждается Бишкек. Почему вы пошли в журналистику?
Я обрадовался, у меня и в мыслях не было, что мой голос может звучать где-то на радио. Воодушевился, пришел, а меня забраковали. А я уже загорелся, назад пути не было, появилась новая мечта. Я атаковал радиостанции целый год, в некоторые заходил даже по пять раз.
— Я знаю, что у вас еще в детстве были задатки журналиста: выпускали школьный журнал, стенгазеты, брали интервью у друзей, но почему-то поступили в архитектурный.
— Вообще, я должен был поступить в военное училище, но сказали, что мое место выкупили. Пришлось куда-то быстро поступать, чтобы не терять время. Так и попал в архитектурный.
— Мне кажется, вы все время были в поиске.
— Мне даже хотелось попробоваться дворником — а вдруг это мое? Много где поработал, но все-таки удалось попасть в журналистику. Там было творчество и все, что мне хотелось: поднимать проблемы, злободневные вопросы, привлекать внимание властей, говорить им о чаяниях народа.
— Я вам говорила, что не готовилась к интервью, но все-таки откроюсь: мне удалось поговорить с вашей мамой. Она, конечно, не рассказала все секреты вашего детства, но что-то для себя я взяла.
Вы все время приносили домой собак, кошек и змей, которых находили на улице. Столько проблем создавали для родителей, вам нравились природа, животные. Не думали, что из вас получился бы хороший зоолог?
— Да, приносил зверушек домой, и мама очень "радовалась". Однажды в 10-м классе я поругался с учительницей по МХК (мировая художественная культура. — Ред.), и она сказала: "Ты не посещаешь мой предмет, бездарем и останешься". А я ей в сердцах ответил: "Да я лучше собаками займусь, чем ваш МХК посещать". Но так и не занялся. Кто знает, может еще займусь.
— В вашем характере прослеживается упрямство. Вы свой голос слышали, когда пробовались? Вам он нравится?
— Нет, мне он никогда не нравился. Я сажал напротив себя сестренку и долго читал, заставлял ее слушать, а когда она уставала, заставлял слушать маму. Когда в сотовых телефонах появилась функция аудиозаписи, слушал свой голос и поражался тому, как он звучал.
— Вот еще один интересный случай из вашего детства. Оказывается, вы неизвестный герой — будучи школьником, спасли тонущего мальчика. Расскажите, пожалуйста, об этом.
Нас потом Чынгыз вытащил. Когда вылезли, дико болела спина — оказывается, я ободрал ее, она была в крови, и шрамы на спине есть до сих пор. Говорить об этом родителям спасенного мальчика не стали. Боялись, что будут ругать. Только мама моя потом спрашивала, что со спиной. Пришлось ей рассказать.
— Это настоящий подвиг, потому что спасти жизнь человека можно раз в жизни. Давайте продолжим. Родители у вас филологи, очень интеллигентная семья. Оба преподаватели?
— Да, по русскому и литературе. Русский язык мы любим. Благодаря тому что мама преподавала в школе, я и получал на экзаменах по этим предметам "пятерки" и "четверки".
— Только из-за мамы?
— Не только. Но однажды, когда нам задали читать "Войну и мир", я не прочел, о чем очень сожалею. За ночь до экзамена в десятом классе мама мне быстро пересказала сюжет. Я пришел в школу писать сочинение. Когда все сдали, учительница начала каждого сажать перед собой и беседовать о произведении. После разговора со мной она вывела меня к доске: "Вот человек на самом деле читал произведение, это видно, и я ставлю ему "пять". Учитесь у Эркина!". Но такое было только один раз.
— Мне кажется, что жить и воспитываться у учителей — значит, получить очень серьезный багаж знаний. Перейдем к вашей профессиональной деятельности. Шеф-редактор — это менеджер, как я понимаю. Должен за многими следить и отвечать за работу. Это большая ответственность. Как вы справляетесь со своей работой? Под вашим управлением много журналистов: молодых, опытных, разных. Вести общую политику в агентстве в таком молодом возрасте не трудно?
— Наверное, совру, если скажу, что совсем не трудно. Сложности, конечно, есть.
— Но иногда можно и соврать.
И еще я очень благодарен коллективу. У нас очень сильная команда журналистов, которую собрала наш руководитель Елена Геннадиевна. Мой наставник, учитель и просто большой друг Батыр Мамыркулов тоже всегда готов помочь советом. Благодаря этим людям, тому, что у нас такой сплоченный, сильный коллектив профессионалов, мне не так сложно, как могло быть, наверное.
К тому же это не просто журналисты, а еще и большие друзья. На каждого можно опереться.
— Я согласна с вами, команда профессиональная. Аура сайта очень хорошая. За сутки через вас проходит огромный поток информации — хорошей и негативной. Надо отфильтровать, отобрать нужное. Журналистика сейчас стала оперативной, общество открыто, как в аквариуме. Как правильно подать информацию? Для журналиста это, наверное, самый сложный вопрос.
— Я помню хороший слоган: "Русское радио — мы делаем новости". Новостей было много всегда, не важно, есть Интернет или нет. Есть соцсети или нет. Всегда вокруг нас что-то происходило, и вы совершенно точно заметили, что мы отбираем новости, которые считаем важными и нужными, интересными и полезными.
Самое страшное — детские смерти, а ты это освещаешь. Но у нас есть табу. Есть такой синдром Вертера: если в СМИ активно освещается нечто, наносящее вред подросткам, дети будут подвержены тому, чтобы испытать это на себе. Мы не стали убеждаться, на самом ли деле это так.
После темы с "Синим китом" мы решили, что наш сайт никогда не будет писать про детский суицид. Одним из последних случаев детской смерти было избиение матерью своего ребенка. Он впал в кому и скончался от побоев. Писать об этом нам было очень сложно.
— СМИ должны говорить народу о таких ужасах?
Люди испытывают бедность, несчастья и не понимают, как становятся жестокими. Я даже написал колонку на эту тему: "Письмо матери, убившей меня". Попытался понять, что чувствовал ребенок, который прожил всего три года. У него было много гематом от побоев — не тех, от которых он умер, речь о ранах, которые он получил задолго до смерти. Видимо, его часто избивали…
— Я занимаюсь социальными вопросами, в том числе неблагополучными семьями. К сожалению, проблемы есть, но их нужно обсуждать отдельно, не в этом разговоре.
— Почему я заговорил о слугах народа? Несколько лет назад в Жогорку Кенеше обсуждался законопроект "О репродуктивных правах граждан и гарантиях их исполнения". Наших законотворцев смутило слово "секс" в документе. А закон предполагал обучение детей важным вещам: планированию семьи, бюджету. Документ помог бы понять, что такое любовь к детям и ответственность за них.
Депутаты его не приняли, хотя они должны делать этот мир лучше для людей.
— Но можно же переработать закон. Думаю, мы к этому обязательно вернемся.
— Тоже думаю, что вернемся. Вообще, если мы этими страшными статьями, колонками достучались хоть до одного человека, заставили пересмотреть отношение к детям, помогли понять, что нельзя бить, оскорблять ребенка, наша миссия выполнена. Хотя многие почему-то увидели в этом желание хайпануть — заработать очки на резонансной теме.
Недавно многие СМИ писали, что в Ат-Баши девочка совершила суицид. Мы не стали освещать это. Такая у нас политика: не писать о детском суициде. Потому что подростки впечатлительны. Еще останется в памяти, а в трудную минуту покажется, что это решение. Просто я себя вспоминаю. Хотел бы призвать и другие агентства перестать писать об этом.
— Я согласна с вашей политикой. К таким вещам надо подходить ответственно, всегда следует перепроверять информацию. К сожалению, в Сети стало много фейковых новостей. У меня складывается впечатление, что многие почувствовали себя журналистами. Вам так не кажется?
— К сожалению, да. Соцсети дали возможность считать себя журналистом почти каждому. Но они не учат нести ответственность, могут подставить под удар беззащитного и ни в чем неповинного человека. Журналист — как врач, у которого главный принцип "не навреди!". Да, мы вредим людям, но только тем, которые вредят обществу. Нам хочется в это верить.
— Здесь уже журналистская этика должна срабатывать, а люди должны сами понимать.
— Сейчас даже журналисты не всегда соблюдают эту этику.
— Соглашусь. Вот скажите, сегодня информация — это товар?
— То есть понятие настоящей журналистики размывается.
— Зато для меня стало ясно, где журналистика, а где просто зарабатывание очков.
— И что переборет?
— Наверное, последнее. Я недавно посмотрел первую серию "Черного зеркала". Вообще, сериалы не люблю, а тут прилип к экрану. По сюжету похищают принцессу в Англии, террорист ставит условие премьер-министру, что тот должен изнасиловать свинью в прямом эфире. На протяжении фильма он не может к этому прийти и очень страдает. Затем принцессе якобы отрезают палец, и он решается. Заходит в комнату, куда уже завели свинью. Снимает штаны, и целый час весь мир наблюдает за этим процессом. В конце выясняется, что принцессу освободили за полчаса до эфира, а сам террорист покончил жизнь самоубийством. Он знал, что никто не обратит внимания на то, что она уже освобождена и идет по безлюдному городу. Внимание абсолютно всех будет приковано к телевизору, чтобы увидеть эту пакость.
И на самом деле это о человечестве. Мы не видим самого важного, зато будем пялиться на мерзкие зрелища.
Когда мы смотрели на это, плакали. Опубликовали материал на сайте, и он не набрал практически ничего — всего 170 просмотров…
Зато мы как-то позволили себе выпустить другой материал — дурацкий. О том, как мужчина изнасиловал другого мужчину на Ошском базаре. 40 тысяч просмотров за сутки! Это я к тому, что автор сериала "Черное зеркало" попал в точку…
— Может, я перестала удивляться в этой жизни многим вещам, но вот говорю с вами и понимаю, что у вас очень обостренное чувство справедливости, милосердия. Вам не сложно жить с ним, работать и все это видеть? Общество ведь жестокое.
— Я не помню, кто это сказал, по-моему, Лев Толстой. И не помню дословно, но мысль была такая: великое чувство любовь делает человека очень ранимым. Он чувствует вещи, которые жестокий не почувствует. Из-за этого он может упасть на дно из-за какой-то мелочи, но в тоже время именно любовь помогает воскреснуть. Она окрыляет, поддерживает жизнь, надежду и делает сильнее. Я согласен с этим.
— Если бы вы нашли миллион, что бы сделали?
— Хотя бы половину себе оставил. Я же нашел, поэтому хотя бы на половину могу претендовать.
— Для меня это был всегда мучительный вопрос. Он из разряда вопросов, которыми пользуются журналисты. Ваш ответ мне понравился, по крайней мере это было честно.
— Вы любите свою страну?
— Люблю. В 2010-м мы с супругой хотели уехать в Европу. Нам должны были уже одобрить визу, билеты собирались заказать. Хотели заработать там денег, вернуться домой богатыми. Но произошли апрельские события, и визу нам закрыли на три года. Потеряли кучу денег тогда, а сейчас я благодарен тому, что не улетел.
— Помните, великий Никулин рассказывал анекдот: два поезда вышли из пунктов А и Б навстречу друг другу, но не встретились. Спрашивают, почему? Ну, не судьба. Так что у каждого человека своя судьба. Очень хорошо, что вы здесь остались, нужно развивать свою страну. Говорим о патриотизме, о многих вещах, но, кроме тех чувств, которые возвеличиваем все время, надо просто работать и что-то делать. Вы же хотите, чтобы ваши дети здесь жили?
— Я очень хочу оставить им хорошую и развитую страну. Если мы отсюда уедем, некому будет ее поднимать. На каждом лежит ответственность: на булочнике, на дворнике… На них она еще больше, чем на шеф-редакторе. Если каждый просто займется своим делом и на 100 процентов будет выполнять свои обязанности, мы очень быстро поднимемся.
