Кровавый тюремный бунт в Казахстане — как это было

Впоследствии именно это дерзкое и, вероятно, самое кровавое в истории пенитенциарной системы РК выступление заключенных станет своеобразным пособием при обучении будущих силовиков, пишет колумнист Sputnik Казахстан.

Образцово-показательная зона стала неуправляемой

9 августа 2010 года совершенно ничем не отличалось от любого другого дня в колонии. Каждый занимался привычным делом. Но все изменилось слишком неожиданно. К вечеру, когда до отбоя оставалось всего несколько часов, большая группа заключенных отказалась подчиняться внутренним правилам и заявила, что захватила одну из локальных зон пенитенциарного учреждения.

Что стало причиной резкой смены настроя сидельцев, со стопроцентной уверенностью и сейчас не сможет сказать никто.

Хотя опыта в подобных делах большинство зэков не имели, тактику они выбрали вполне правильную: сразу стало ясно, что группой руководит кто-то, кто хорошо продумал план, вероятно, не только захвата колонии, но и дальнейших действий.

О спланированности акции говорило то, что к началу бунта осужденные подготовились заранее. Одни закрылись в бараке, соорудив из подручных средств мощнейшие баррикады на случай штурма, а другие пробрались на крышу здания, где устроили самый настоящий спектакль. На белых простынях ярко-красной краской, напоминающей кровь, огромными буквами были написаны просьбы о помощи и коротко изложены основные требования.

Кровавый фарс. Чего требовали заключенные

Тогда, в самом начале, еще никто и представить не мог, что скоро требования на белых простынях вполне можно будет писать кровью, ведь в стенах "Гранитки" ее прольется немало.

Разговаривать и договариваться с руководством колонии мятежные зэки особого желания не имели, а потому практически сразу потребовали, чтобы к ним пропустили журналистов, которым они в деталях собирались все рассказать. Но коротко администрации учреждения свои требования они все же озвучили. И дело было совсем не в том, что к заключенным плохо относились, избивали их или пытали. Им просто показалось, что они слишком скучно, слишком "строго" сидят. Среди требований были следующие: разрешить свободное перемещение по территории колонии, установить дополнительные таксофоны, разрешить в любое время смотреть телевизор, а главное — не работать на производстве, которое размещалось в исправительном учреждении.

И опять же в действиях заключенных просматривалась четкая организация. Хотя бы потому, что в тот вечер многие из них позвонили родственникам, сообщили о бунте и попросили поднять как можно более высокую "волну" в обществе и прессе.

Любые уговоры администрации были обречены на провал. Каждая попытка объяснить, что, если мятеж не будет прекращен добровольно, силового способа наведения порядка не избежать, натыкалась на ответные угрозы: дескать, в случае штурма осужденные массово вскроют себе животы и вены. А чтобы исключить все сомнения в серьезности этих намерений, к линии разграничения между захваченной территорией и оцеплением силовиков на самодельных гамаках из одеял вынесли нескольких зэков с проникающими колото-резаными ранениями живота. Тогда полицейские были уверены, что они совершили акт добровольного членовредительства, и не могли знать, как складывается ситуация внутри захваченной территории на самом деле.

Кто стоял во главе бунта в "Гранитке"

Предполагая, что мятеж хорошо организован изнутри, администрация колонии не ошибалась. Имена зачинщиков стали известны сразу после того, как первые госпитализированные заключенные были допрошены следователями.

Основными возмутителями спокойствия стали четыре человека: Тимур Кушаулиев, Дастан Кабылбеков, Алибек Ильясов и Арман Жумагельдиев. Именно последний взял на себя роль главного вдохновителя бунта и решал, как действовать дальше.

Жумагельдиев был человеком неординарным и сильно отличался от основного контингента, отбывавшего сроки в "Гранитке". В прошлом преуспевающий спортсмен, подававший большие надежды в силовых видах спорта, он и в колонию попал не за рядовое преступление. Срок Жумагельдиев получил в 2005 году за нападение на известного тогда оппозиционного политика Жармахана Туякбая и его соратников. Полицейские знали, что за Арманом тянется еще целый шлейф пусть и менее резонансных, но подлежащих уголовному наказанию мелких и не очень преступлений.

Как на воле, так и в колонии он жил, не соблюдая никаких принятых в криминальном мире понятий, и относился к разряду так называемых беспредельщиков. Собственное понимание жизни Жумагельдиев ставил выше воровских законов и мог легко отстоять свою точку зрения, поскольку обладал силой и хорошей физической подготовкой. А после того как на зоне ему удалось окружить себя людьми с аналогичными жизненными принципами, он почувствовал полную безопасность.

"Пешек" не щадили

Вот и на этот раз Арман не особенно переживал за других участников бунта. Мало того, изначально большинство из них он рассматривал как расходный материал на пути к достижению своих целей.

10 августа, на следующий день после начала мятежа, осужденные заметили, что к колонии прибыли дополнительные подразделения внутренних войск и сотрудники спецподразделений. Жумагельдиев даже немного запаниковал, посчитав, что штурм может начаться "с колес". Тогда он решился на упреждающий шаг.

По рассказам заключенных, находившихся в забаррикадированном бараке вместе с лидерами тюремного сопротивления, Жумагельдиев сказал, что сидельцев, совершивших членовредительство, недостаточно для того, чтобы показать серьезность намерений. По мнению главаря, число "несогласных" с режимом и решившихся на отчаянный шаг должно было быть большим, — тогда силовики не решатся на штурм и будут вынуждены уступить.

Однако ни сам Арман, ни его главные приспешники "вскрываться" не собирались. Они использовали тех, кто в колонии авторитетом не пользовался, а если последние отказывались наносить себе увечья, в ход шли угрозы, которые никаких шансов не оставляли. Показывая сотовый телефон, Жумагельдиев предупреждал, что любой, кто пойдет против его воли, будет жестоко наказан, и в первую очередь пострадают родные отступников, которых обязательно найдут его люди.

Раскол в рядах мятежников

Ситуация в "Гранитке" с каждым часом накалялась. Невозможность администрации колонии договориться с контингентом вынудила правоохранительные структуры создать специальную комиссию, которая должна была попытаться убедить осужденных решить все мирным путем и вернуться к повседневной жизни. Ее представители предложили бунтарям изложить свои требования в письменной форме, но тут же получили отказ и уверение, что ни на какие уступки зэки не пойдут, пока им не ослабят режим содержания.

Несмотря на это, решение о штурме силовики постоянно откладывали, все еще рассчитывая, что здравый смысл возьмет над заключенными верх. Мало того, к проходной учреждения стали прибывать родственники сидельцев. Они требовали доказательств того, что с их родными все в порядке, а когда полицейские не могли дать информации, потому что просто ею не располагали, визитеры устраивали конфликты и провокации, что еще сильнее нагнетало обстановку.

Слухи о происходящем на территории зоны молниеносно разносились у ворот, обрастая самыми нелепыми деталями и предположениями. Нервы были на пределе у всех.

Однако уже утром 11 августа произошло то, чего не ожидал никто, в том числе силовики. Около 50 заключенных добровольно вышли на линию разграничения и сдались, не желая продолжать противостояние. Именно из их рассказов правоохранители сложили истинную и полную картинку того, что на самом деле происходило в мятежной территории.

Только штурм

Когда стало понятно, что те, кто остался по другую сторону линии разграничения, никаким уговорам не поддадутся, было принято решение штурмовать укрепления бунтарей. Но операцию необходимо было тщательно подготовить, на это требовалось несколько часов.

Видимо, понимая, что времени остается все меньше, мятежные заключенные тоже готовились к встрече спецназа. Буквально каждые 15 минут из зоны выносили новых людей с самыми разными травмами. Были среди них и те, на чьих телах лидеры бунта заточками вырезали свои требования. В основном эта участь постигла так называемых активистов — осужденных, которые сотрудничали с администрацией и считались предателями.

Последнюю попытку договориться и решить все без крови предпринял Руслан Жаксылыков, в то время командующий внутренними войсками МВД РК. Но ни уговоры, ни ультимативный тон действия не возымели. До штурма оставались считаные минуты.

Именно тогда заключенные, готовившиеся к активной обороне, решили использовать свой последний козырь. На переднем крае, перед линией разграничения, появились три человека, обмотанные простынями. Рядом с ними стоял один из вдохновителей бунта — Алибек Ильясов. Предварительно облив "братьев по несчастью" какой-то горючей жидкостью, он встал рядом с зажигалкой, всем своим видом демонстрируя, что при любой попытке штурма, не задумываясь, подожжет их.

Штурм еще не начался, но неожиданно Ильясов чиркнул по кремню, и все трое мужчин мгновенно превратились в живые факелы. В этот момент и последовала команда: "Штурм!".

Стоило спецназу и внутренним войскам проникнуть на территорию, контролируемую зэками, как со всех сторон и с крыши в них полетели камни и кирпичи. Сказать, что полицейским досталось — значит не сказать ничего. Ранения, правда, не слишком серьезные, получили около десятка сотрудников. А уже через полтора часа на плацу исправительного учреждения на коленях и с руками за головой стояли все, кто отказался сдаться добровольно. Теперь силовикам оставалось уточнить число погибших и пострадавших за три дня беспорядков в колонии.

Как выяснилось, сам штурм был проведен с ювелирной точностью. Убитых не оказалось как со стороны правоохранителей, так и среди заключенных. Жизнь не удалось спасти только двум зэкам, которых перед началом штурма подожгли свои же. Третьего врачи смогли вытащить с того света, потому что в последний момент он успел сбросить с себя горящую простыню и отделался ожогами. Колото-резаные раны и другие телесные повреждения медики зафиксировали более чем у 80 осужденных.

Чтобы другим неповадно было…

Следственным органам потребовалось немногим меньше года, чтобы детально разобраться в том, что же произошло в "Гранитке". В результате, помимо четырех основных зачинщиков бунта, на скамье подсудимых оказались еще десять человек, которые принимали в нем активное участие.

Сам судебный процесс в воспитательных целях решено было провести в стенах колонии, на глазах у других сидельцев. Многие из них прекрасно помнили события трех страшных дней. Кстати, некоторые не смогли сдержать эмоций, когда подсудимые — организаторы беспорядков, давая показания, называли произошедшее ни чем иным, как мирным протестом.

Приговор зачинщикам бунта, вынесенный судом, был вполне ожидаем. Каждый из 14 подсудимых получил по несколько лет добавочного срока. Главному вдохновителю беспорядков Арману Жумагельдиеву прибавили еще пять лет заключения. Самый большой срок — 19 лет тюрьмы — получил Алибек Ильясов, признанный виновным в гибели двух человек.