В интервью российский дипломат раскритиковал многолетние действия США на афганском направлении, но вместе с тем выразил надежду на конструктивную позицию Вашингтона в решении афганского вопроса.
— Каковы сегодня российские и американские интересы в Афганистане?
— Россия проводит последовательную политику содействия становлению Афганистана в качестве мирного, стабильного, независимого и экономически развитого государства, свободного от терроризма и наркотиков.
В этом русле мы оказываем помощь в подготовке афганских национальных кадров как по гражданским, так и по военным и полицейским специальностям. Замечу, что российское образование из года в год пользуется все большим спросом среди абитуриентов из ИРА. В текущем году только по гражданским специальностям конкурс для граждан Афганистана составил более 14 человек на место. В будущем возможно увеличение квоты для обучения афганской молодежи за счет средств российского бюджета. Сейчас она составляет 363 человека.
Помимо этого, наши усилия направлены на коллективное содействие запуску процесса национального примирения в Афганистане. Девятого ноября было успешно проведено второе заседание Московского формата консультаций, в котором приняли участие представители России, Афганистана, стран — соседей ИРА, центральноазиатских государств, Индии, Пакистана, а также противоборствующих сторон афганского конфликта — движения талибов и проправительственной общественной организации "Высший совет мира". Состоялся неформальный контакт двух афганских сторон, что мы считаем важным шагом на пути к запуску инклюзивного межафганского диалога.
В отношении интересов США в Афганистане полагаю, что лучше адресовать этот вопрос американской стороне. Мы же наблюдаем, что Америка на словах декларирует стремление к скорейшему урегулированию ситуации в этой стране и замирению Кабула с талибами, но на практике ее действия пока дают противоположный результат.
США имели достаточное время — 17 лет, чтобы сделать то, что изначально замышляли. Если помните, в 2001 году присутствие талибов в Афганистане было нулевым, а сегодня идет речь о том, что они контролируют больше 60 процентов страны — это результат присутствия Америки и НАТО в Афганистане.
США далеко, а для нас Афганистан — это в прямом смысле подбрюшье, на кону стоят национальные интересы безопасности России и наших союзников. Поэтому мы не можем безучастно наблюдать за тем, что происходит.
Мы дали понять США, что у них не получается, и выступаем за формирование регионального подхода к решению афганской проблемы. Потому что только страны региона, включая сам Афганистан, заинтересованы в этом.
— Шер Мохаммад Аббас Станакзай, глава политического офиса движения "Талибан"*, на закрытой пресс-конференции после московской встречи заявил, что уже 70 процентов территории Афганистана находится под контролем талибов. Насколько эта цифра верна?
— Это может соответствовать действительности. Нужно учитывать, о каком времени суток идет речь. Если о ночном, то, может (контролируют), и больше, но просто потому, что там нет афганской власти, афганского правительства.
Вопрос контроля — неоднозначный. Главная тенденция в том, что 17 лет назад талибы ничего не контролировали, а сегодня мы говорим о таких значительных цифрах. Вот о чем надо задуматься.
— Что может поспособствовать процессу национального примирения в Афганистане? Если учитывать, что влияние талибов в ИРА растет, возможны ли переговоры между "Талибаном" и представителями США?
— Неофициальные консультации между представителями движения талибов и США ведутся уже сейчас. Однако талибы пока воздерживаются от вступления в прямые переговоры с правительством ИРА, выдвигая предварительные условия, в том числе освобождение пленных, прекращение антиталибской пропаганды и вывод иностранных войск из страны. Запуск официального диалога зависит от того, как скоро стороны смогут прийти к "общему знаменателю".
Достижению прогресса в продвижении к нацпримирению, на наш взгляд, способствовала бы также конструктивная позиция Вашингтона и Кабула в отношении коллективных усилий стран региона по запуску мирного диалога в рамках московского формата, который мы считаем оптимальной площадкой для руководимых афганцами переговоров по примирению.
Но ключом к решению этой проблемы, безусловно, являются создание атмосферы взаимного доверия между сторонами конфликта и наличие у них политической воли к достижению взаимоприемлемых договоренностей.
— Какова ситуация с распространением "Исламского государства"* в Афганистане?
— К сожалению, оно продолжает наращивать присутствие в стране, в том числе в северных провинциях. В настоящее время в Афганистане находятся, по разным оценкам, от 3,5 до 10 тысяч игиловцев. Наибольшую активность группировка проявляет в провинциях Нангархар, Кунар и Нуристан. В ИРА создается сеть лагерей подготовки боевиков, в которых обучаются в том числе выходцы из центральноазиатских государств и России. Кадровое пополнение ИГ происходит в основном за счет перехода на его сторону боевиков-талибов, а также возвращения террористов с Ближнего Востока.
Полагаем, что их целью является превращение севера Афганистана в плацдарм для экспансии в государства Центральной Азии.
— Политика и экономика тесно взаимосвязаны. Есть ли в Афганистане какая-то отрасль экономики, которая в обозримом будущем может реально заместить собой производство наркотиков?
— Основными факторами, побуждающими местное население в Афганистане заниматься культивированием опийного мака, являются прибыльность наркобизнеса и тяжелая социально-экономическая ситуация в стране. Незаконное производство наркотиков — болезнь любого общества, и если не прибегнуть к комплексному искоренению этого зла, справиться с ним только экономическими методами будет трудно. Необходимо сочетать усилия по искоренению наркопроизводства с работой по комплексному развитию всех хозяйственных отраслей и встраиванию афганской экономики в региональные и мировые интеграционные процессы.
* Террористическая организация, запрещенная в Кыргызстане, России и ряде других стран
