Дмитрий Верхотуров, политолог, востоковед
Существуют категоричные и совершенно односторонние точки зрения, как, например, "Афганистан — крупнейший производитель наркотиков". Отчасти это, конечно, правда, но только отчасти. Могу предложить такой вариант: медленная индустриализация в условиях войны.
Экономика воюющей страны
Ситуация в Афганистане имеет характер вялотекущей партизанской войны. В основном талибы действуют небольшими отрядами. Иногда они собираются с силами и пробуют провести большую операцию.
Но война не слишком препятствует экономической активности. Это можно видеть на примере того, что в восточной провинции Нангархар, в которой несколько лет шли бои с довольно большим отрядом боевиков ИГ*, возникла довольно мощная промышленность по добыче и обработке сланца. Работают 38 добывающих и 24 обрабатывающих предприятия с общей занятостью 15 тысяч человек.
Война, конечно, влияет на экономику. Одним из наиболее важных последствий является выращивание опийного мака, под который, по данным Управления ООН по наркотикам и преступности (UNDOC), в 2017 году было занято 328 тысяч гектаров, что на 63 процента больше, чем в 2016-м.
По подсчетам афганского правительства, поступление доходов от продажи наркотиков оценивается в 1,4 миллиарда долларов, тогда как ВВП Афганистана, по данным Всемирного банка, в 2017 году составлял 20,8 миллиарда.
Опиумный мак выращивается во многих местах, но в наибольшей степени в тех уездах, где сильно влияние талибов. В восточных провинциях — в 50 процентов селений, а в южных — в 85. Опий составляет примерно 60 процентов доходов "Талибана"*, остальное приходится на налоги, собираемые талибами с местного населения.
Второе важное последствие войны в том, что инвестиции распределяются крайне неравномерно. Основная часть привлекается в Кабуле и прилегающих провинциях, в северных (Балх, Самаган, Бамиан и Баглан), а также в западных (Герат, Бадгис и Фарьяб). В провинциях, где сильно влияние талибов, инвестиций почти нет, там бизнес обходится минимальными вложениями.
Экономическая борьба с талибами
Предприниматели, ведущие бизнес в воюющих уездах, платят налоги в госбюджет, из которых в том числе финансируются армия и полиция, ведущие борьбу с талибами. Таким образом, получается, что талибы, покупая у крестьян опий, участвуют в финансировании войны против себя же.
Переток средств довольно значительный. Это можно подсчитать примерно так: в 2016 году крестьяне выручили от продажи 4 800 тонн опия 960 миллионов долларов и подавляющую часть этой суммы уплатили малому бизнесу за товары. По данным афганского правительства, оборот малого бизнеса в 2016 году составил 20 миллиардов долларов, с него было уплачено налогов на 2,5 миллиарда. Доля наркодолларов в обороте бизнеса — 4,8 процента (можно принять 5 процентов ввиду несовершенства статистики). Стало быть, в налогах содержится 125 миллионов наркодолларов, которые в конечном счете попали в руки правительства.
Вероятно, афганскому кабмину все-таки удается экономически перетягивать воюющие провинции на свою сторону, на что указывает тот факт, что инфляция, по данным МВФ, в 2017 году снизилась до 0,5 процента.
Медленная индустриализация
Постепенная индустриализация в контролируемых правительством провинциях Афганистана также выступает средством экономической борьбы с талибами.
По прогнозам Международного валютного фонда, в 2019-м ВВП Афганистана может увеличиться на 3 процента. Сейчас темпы роста оцениваются в 2,3 процента по предварительным итогам за первую половину 2018 года.
Таким образом, индустриализация еще не стала фактором роста афганской экономики. Но она идет, и в ней главное место занимает электроэнергетика.
Еще в 2014 году было подмечено, что, когда Афганистан перешел к импорту электроэнергии из Таджикистана, Узбекистана и Туркменистана, построил сеть ЛЭП и провел первоначальную электрификацию в ряде провинций, удалось отобрать у талибов несколько десятков уездов. Причина была элементарной. Ранее электроэнергия вырабатывалась на портативных дизель-генераторах, была очень дорогой, а поставки дизтоплива контролировали талибы. Энергия с ЛЭП стала в разы дешевле, что создало предпосылки для экономического роста и усиления поддержки правительства.
Например, в июле 2018 года в Калайи-Нау (провинция Бадгис) была открыта ЛЭП, через которую передается электроэнергия из Туркменистана. Стоимость упала с 46 до 6 афгани за киловатт-час, то есть в 7,6 раза.
Талибы неоднократно пытались уничтожить ЛЭП, передающие электроэнергию из Таджикистана в Кабул, и правительственным войскам пришлось в 2015-2017 годах выдержать целую войну за эти линии в провинциях Баглан и Бамиан.
Солнечные электростанции гораздо проще охранять, чем протяженные ЛЭП, их труднее уничтожить, и они сокращают расходы на импорт электроэнергии. Стоимость такой электроэнергии еще дешевле, чем по импорту.
От энергетики зависит все, поскольку развивающиеся отрасли афганской экономики — это переработка сельхозпродукции (в основном производство изюма, сухофруктов, консервов; в Афганистане также построены десятки овощных баз с холодильниками), добыча и переработка минералов, строительного и поделочного камня, ирригация, а также металлургия.
Пока главными экспортными отраслями выступают сельское хозяйство и легкая промышленность. Крупные экспортные индустриальные проекты, такие как добыча железной руды на месторождении Хаджикег или добыча медной руды в Айнаке, пока не начаты — их сдерживает нехватка электроэнергии.
Афганское правительство очень рассчитывает на строительство газопровода ТАПИ (он должен пройти из Туркменистана в Пакистан и Индию по западу и югу Афганистана и транспортировать 33 миллиарда кубометров газа в год; сооружение афганского участка в провинции Герат началось в феврале 2018 года) и ЛЭП CASA-1000. Если эти проекты будут доведены до конца, индустриализация Афганистана пойдет значительно быстрее.
*Террористическая организация, деятельность которой запрещена на территории РФ
