Турдакуна Усубалиева называли "наш прораб". Он руководил Киргизской ССР практически четверть века: с 1961-го по 1985 год. Чтобы лучше узнать о том времени, посмотрите небольшое видео.
В нашу редакцию пришел внук государственного деятеля Эсен Усубалиев. Он рассказал, каково это — быть родственником некогда самого влиятельного человека в республике.
— Сейчас кыргызстанское общество иногда вздрагивает от поступков отпрысков богатых и знаменитых семей. А что было в советское время? Как тогда жили представители "золотой молодежи"?
— В то время все было намного проще. Мне все детство твердили: "Не выделяйся". Я и сам хотел быть таким, как все. Тогда "золотая молодежь" не сильно отличалась от остальных, разве что одежда была чуть лучше, а дома у них стояли магнитофоны и кассеты с песнями.
Они никогда не собирались в каких-нибудь фешенебельных ресторанах, а проводили вечера у кого-то дома. Если кто-то начинал кичиться положением родителей, общество его тут же отвергало. К таким относились с презрением.
— Каково было вам — внуку могущественного Турдакуна Усубалиева?
— И просто, и сложно. В какое-то время на нашу семью обрушилась настоящая травля. Дело в том, что у дедушки не сложились отношения с Горбачевым еще до того, как тот стал Генеральным секретарем ЦК КПСС. Тогда Горбачев отвечал за сельское хозяйство по всему Советскому Союзу.
Позже дедушка писал, что Горбачев игнорировал любые просьбы, касающиеся Киргизии. По словам Турдакуна Усубалиевича, тот был человеком недалеким, неинтересующимся, не вникающим в суть проблем. В такие моменты дедушка решал все вопросы с высшим руководством, что, разумеется, вызывало у Горбачева недовольство.
Иногда в больницах узнавали, что я его внук, и отказывались делать какие-то процедуры. Часто люди пытались мне, на тот момент маленькому мальчику, высказать все, что думают о дедушке. Я все это испытал сполна, выработал иммунитет. Ближе к 90-м травля поутихла.
— Сейчас все знают, что у нас в стране есть так называемые "жирные должности": человек посидит на посту годик-другой и особняк себе построит, а то и долларовым миллионером станет. Ваш дед управлял страной четверть века. Он много сумел заработать?
— У нашей семьи нет большого бизнеса, нет офшорных счетов за рубежом. Дед всю жизнь прожил в одноэтажном доме в резиденции. Это очень скромный дом с большими шкафами для книг.
На самом деле деда никогда не тянуло к роскоши. Например, он очень бережно относился к еде. Если не мог одолеть тарелку сам, то подзывал внука или сына, чтобы доели. Он был очень бережливым.
Правда, дед всегда шил себе на заказ обувь. У него был очень высокий подъем, и обычные ботинки доставляли ему неудобства, а ведь он все время был на ногах. Эти ботинки сохранились по сей день: в советское время шили на совесть.
Единственное, в чем он был действительно богат, так это в своем творчестве. Дедушка написал 11 сборников мемуаров и более 40 книг — вот его наследие.
— Сейчас высказываются инициативы присвоить имя Турдакуна Усубалиева целому району или даже городу.
— Сам Турдакун Усубалиев был категорически против любых переименований в стране. Я думаю, к таким идеям население относится негативно. Наверное, куда лучше назвать его именем какой-нибудь новый объект. Постройте что-нибудь, это и будет лучшей данью памяти Турдакуна Усубалиева.
— То, что мы видим в центре Бишкека — все эти мраморные здания, площади, подземки, появилось в годы правления Турдакуна Усубалиева.
— Тут тоже своя история. В 60-х годах дед полетел в Африку, его путь пролегал через Италию. Он увидел из окна иллюминатора, как красиво смотрятся на фоне голубого неба белые здания Корсики. Дед знал, что Кыргызстан богат залежами мрамора, так почему бы не облицевать здания этим белоснежным камнем?
Как позже вспоминал дедушка, было достаточно сложно убедить руководство в том, что это хорошая идея. Все-таки мрамор — довольно дорогое удовольствие. Тогда Турдакун Усубалиевич привел в пример Рим — в этом городе многие древние здания как раз облицованы мрамором, который служит вот уже несколько десятков веков.
Турдакун Усубалиев собирался оставить Фрунзе как центр политической и культурной жизни, при этом хотел развивать другие города Кыргызстана. Думаю, он хотел перенять опыт Вашингтона. Мне кажется, если бы он работал и дальше, то такого грандиозного строительного бума в Бишкеке мы бы не увидели, зато это произошло бы в Канте, Токмоке, Джалал-Абаде, Оше — именно туда бы направлялись инвестиции.
— Сейчас я заметила одну особенность: никто из власть имущих не хочет продвигать непопулярные среди населения решения, даже если потом они принесут пользу. Как только начинается бурление в обществе, непростой законопроект сразу отклоняют. Вашему деду тоже пришлось принять сложное решение: ради создания Токтогульского водохранилища из затопленных районов были переселены 18 тысяч человек. Даже кладбище с 10 тысячами останков перенесли в другое место.
— Конечно, его критиковали по этому поводу, но разве в итоге плюсы для государства не перевесили эти сложности? Да, люди переселились, а кладбище затопили, но Токтогульская ГЭС работает и сейчас, она приносит пользу стране.
Кроме того, у самого населения было меньше поводов для возмущения. Люди знали, что государство позаботится о них. Все получили новые дома, компенсации, знали, что их не бросят. Сейчас у кыргызстанцев нет такой уверенности.
— А ведь Токтогульской гидроэлектростанции могло и не быть. Изначально ведь планировалось построить ТЭЦ на угле.
Дед признавал, что не знал особенностей региона и сначала поддержал эту идею. Лишь потом, объехав несколько ТЭЦ, он понял, что выхлопы новой теплоэлектроцентрали приведут к серьезным проблемам для экологии. Ему удалось убедить Москву, что нужно изменить планы электрификации. Впоследствии было решено строить Токтогульскую ГЭС.
— Я много ездила по стране и видела руины — все, что осталось от заводов-гигантов, большинство которых открылись под руководством Усубалиева. Я даже представить не могу, что он чувствовал, когда после развала СССР экономика республики стала рушиться.
— Это был мощнейший удар. Представьте, каково это — наблюдать, как разваливается промышленный потенциал, который создавался годами. Это все разворовывалось, уничтожалось, превращалось в ничто.
Усубалиев был против приватизации заводов. В его понимании это была какая-то дикая вещь. Он переживал по поводу отъезда специалистов, из-за национального вопроса. В частности, именно дед первым выступил за то, чтобы придать русскому языку статус государственного. За это он подвергся мощнейшей критике со стороны националистов, однако эта норма все-таки была внесена в Конституцию.
В те времена, когда он оставался один, дед не сдерживался в выражениях относительно того, что творится в стране. Он и в парламент пошел для того, чтобы остановить дикий период разграбления страны. К сожалению, силы были неравны.
— У Турдакуна Усубалиева были очень непростые отношения с Чингизом Айтматовым, верно?
— Да, у деда даже есть статья под названием "25 лет с Чингизом Айтматовым". Их всегда связывали дружеские отношения, дедушка всегда поддерживал его и продвигал как звезду мировой литературы.
Я и сам помню, что Чингиз Торекулович всегда был вхож в наш дом. Однако то, что произошло однажды, стало для меня шоком. Чингиз Айтматов пришел к нам и, не снимая обуви, протянул конверт: "Передайте Турдакуну Усубалиевичу".
В конверте было решение о съезде. Тогда дед уже ушел в отставку, и собрали внеочередной пленум, куда его не позвали. Там в адрес Турдакуна Усубалиевича прозвучало много неприятных слов, в том числе из уст Чингиза Торекуловича.
Деда это очень сильно обидело. Впрочем, потом они снова много общались, можно даже сказать, дружили. У них были особенные отношения.
— В чем же обвиняли Турдакуна Усубалиевича?
Чтобы избежать землячества, применялась такая практика: жителей северных регионов отправляли работать в южную часть страны, а людей с юга — на север. Все, кто мог иметь отношение к роду Усубалиева, работали в южных регионах. Это было очень мудрым решением.
Возможно, землячество в СССР и было, но только на местном уровне, далеко не в таких масштабах, как сейчас. За такое в те годы гарантированно бы сняли с должности.
Было досадно, что по этим надуманным обвинениям мой дедушка был лишен партийного билета. Лишь спустя четыре года признали, что все обвинения были беспочвенны, и билет ему вернули. Мой дед оставался коммунистом до конца жизни (Турдакун Усубалиев скончался в 2015 году. — Прим. ред.).
— Ваш дед не оставил после себя каких-то сказочных богатств. То же самое можно сказать об Исхаке Раззакове и целой плеяде государственных деятелей советского времени. Почему сейчас власть так прочно ассоциируется с деньгами? Почему тогда люди не пытались отхватить кусок от государственной казны?
— Тогда высшему руководству нельзя было накапливать какие-то богатства. Это же подсудное дело!
— Оно и сейчас подсудное!
— Конечно, играл роль не только этот фактор. В советское время к жизни относились совсем по-другому. Зачем копить богатства, если ты верил, что государство тебя обеспечит? Все знали: вот выйдут на пенсию, и будет достойное обеспечение, можно раз в год слетать на Черное море или всей семьей отправиться на Иссык-Куль.
Тогда у людей даже мысли не возникало о громадном особняке или личном самолете! Любой руководитель был ответственен перед партией и народом. Сейчас же чиновники взывают к ответственности перед Богом. Однако, судя по их поведению, у них с Богом какие-то личные отношения.
Обязательно почитайте необычную историю кыргызского поселка Токтобек-Сай. По идее создание Токтогульского водохранилища должно было уничтожить это поселение, однако все вышло иначе.
