Владимир Лепехин, директор Института ЕАЭС, для Sputnik Кыргызстан
Чем проблемнее ситуация с участием российских спортсменов в Олимпийских играх, тем здоровее она в национальных, не олимпийских видах спорта. Такой вот парадокс, который имеет объяснение.
Сам чемпионат мира, в котором приняли участие 120 тысяч болельщиков, 500 волонтеров и 16 команд — восемь в Хабаровске (группа "А") и восемь в китайском Харбине (группа "Б"), — проходил в течение недели в атмосфере праздника. И никакие аналоги МОК или WADA (их просто нет в состязаниях по бенди) не могли испортить спортсменам и их поклонникам радости от общения и состязаний, прошедших в стиле, характерном для подлинного спорта: без тех необоснованных дискриминаций и предвзятого судейства, которые в последние годы сопровождают многие международные спортивные турниры.
Кстати, четверть команд — 4 из 16 — представляли постсоветское пространство: Россию, Казахстан, Украину и Эстонию.
В следующем году ожидается участие в чемпионате мира по хоккею с мячом еще и Латвии. И вообще, интерес к бенди, родиной которого является Россия, растет из года в год. Как и ко многим другим международным турнирам, свободным от тех "стандартов", которые в последние годы МОК избирательно навязывает тем или иным спортивным федерациям.
Спортсмены соревновались в 23 видах спорта, а в текущем году в ходе III Всемирных игр кочевников, которые вновь пройдут в Кыргызстане, число видов спорта составит уже около четырех десятков. И все они уникальны, поскольку имеют региональное происхождение и мощную культурную составляющую. Фактически это игры-фестивали конных народов, к которым относятся не только кочевники Азии, но и народы Кавказа, а также русские и украинские казаки.
Еще один развивающийся формат международных состязаний с участием евразийских государств — Исламские игры (Исламиада), в которых принимают участие около 60 исламских государств. IV Исламские игры прошли, как известно, в 2017 году в Азербайджане.
Основной недостаток Исламских игр (и их главное отличие от Игр кочевников), на мой взгляд, в том, что соревнования здесь проводятся по тем же видам спорта, что и Олимпиада, и являются они фактической копией Азиатских игр (Азиады), проходящих в рамках всемирного олимпийского движения, как Тихоокеанские, Панамериканские, Панарабские и Всеафриканские игры. Отсутствие в Исламиаде этнического и регионального колорита (исключением здесь является разве что иранская борьба зурхана) нивелирует значение этих игр как состязаний, направленных на укрепление самобытных традиций незападных стран.
Первые Евразийские игры прошли, как известно, еще в 2007 году в Беларуси, в Бресте, вторые — в Казани в 2010-м, третьи в Алматы в 2013-м. Однако западные спортивные чиновники, четко понимающие свою политическую миссию, мгновенно противопоставили прозападным, но формально независимым от МОК Евразийским играм так называемые Европейские игры (Европиады). Первая Европиада под контролем МОК состоялась, как известно, в Баку осенью 2015 года. Вторые Европейские игры пройдут в 2019 году в Минске.
Политика, причем замешанная на глобализме и западоцентризме, все настойчивее и, я бы сказал, наглее вторгается в мир спорта. Ответом становится естественный рост интереса к таким форматам аутентичных состязаний, как те же Игры кочевников, Арктические зимние игры, Кавказские игры и прочее.
С моей точки зрения, Всемирные игры кочевников в Кыргызстане стали самым органичным для незападных стран видом международных турниров, примером того, в каком направлении должен развиваться спорт на Евразийском континенте.
Именно такие цивилизационно ориентированные спортивные форматы могут стать реальной альтернативой прозападной монополизации и политизации спортивной сферы.
Подобные процессы — ориентация на приоритетное развитие национальных видов спорта — наблюдаются сегодня у многих народов. Ведь любое уважающее себя государство стремится к тому, чтобы укреплять свой суверенитет и иметь собственное лицо везде: в политике, культуре, экономике, спорте.
