Как рассказывает Азиз Исмагамбетов, он первым в мире стал шить одежду для мусульман, которая выглядит современно. У бизнесмена интересная судьба: когда защищал товар от мародеров во время революции 2005 года, его чуть не закидали камнями, а затем он сумел открыть бизнес в Москве…
— Первым делом хочется узнать о вас.
— Я коренной бишкекчанин, мне 40 лет. Мое детство пришлось как раз на развал Советского Союза. Помню, что тогда в Бишкеке был очень большой дефицит товаров, поэтому вход на легендарный рынок "Дордой" сделали платным: нужно было купить билет за один сом. Несмотря на это, в торговых рядах было не протолкнуться: многие вещи продавались только там.
Я был еще подростком, когда в начале 90-х мы стали возить в Россию абрикосы, разумеется, в пассажирских поездах. Мы собирали их в предгорьях Чуйской области, часть закупали на Иссык-Куле и упаковывали в коробки из-под бананов. Дело в том, что достать новые коробки было просто неоткуда, поэтому приходилось брать "бэушные".
— Насколько я знаю, тогда таможня, да и рэкетиры не прочь были поживиться на челноках.
— В основном доставалось продавцам одежды. Таможенники никогда не трогали тех, кто везет овощи и фрукты. Инспектор заходил в купе, окидывал взглядом ящики и говорил: "Что это у вас? Абрикосы? Ну-ну, везите дальше, витамины нам нужны".
С криминалом приходилось встречаться, но мы, ребята из Кыргызстана, и сами были не лыком шиты и могли дать отпор.
— Как вы выбирали профессию?
— После школы поступил в Международный университет Кыргызстана: тогда там училась вся наша "золотая молодежь", а преподаватели были очень сильными.
— Каково было учиться с детьми из очень богатых и влиятельных семей?
— Да нормальные ребята! Не сказал бы, что избалованные. Просто, когда отец занимает очень высокий пост в государстве, к тебе приковано слишком пристальное внимание. И преподаватели, и студенты — все знают, что ты — сын министра или депутата. Их это тяготило.
Я замечал, что к таким ребятам относились гораздо строже, чем к нам. Многие из них выросли хорошими людьми, у них работа, семьи.
Уже на третьем курсе мне предложили работу в очень хорошей компании. Я взял академический отпуск и принялся за дело. Мы занимались всем: ввозили товары народного потребления из России, Китая, Европы. Бизнес развивался бешеными темпами.
Вы не представляете, сколько у нас ушло сил на переговоры с ним! Планировалось выпускать тут кондиционеры, телевизоры, холодильники… Все планы разрушила революция. Китайцы не захотели вкладывать деньги в политически нестабильную страну.
— Как бизнесмены того времени переживали эти события?
— Я был на стороне народа, понимал, что стране нужны перемены. Но события, которые произошли потом, не укладываются ни в какие рамки!
В те годы мы очень много вложили в текстильный рынок "Мадина", сделали ремонт, закупили интересные модели тканей. 24 марта 2005 года отправились туда, чтобы защитить свой товар.
И вот пришла толпа мародеров. Они не были какими-то нанятыми разбойниками, приехавшими издалека. Это были наши соседи, обычные люди! Мой брат-имам пытался образумить их, говорил, что все эти вещи принадлежат не Акаеву или каким-то ворам, а нам — простым кыргызстанцам!
Ничего не помогло. Мародеры уничтожили все. Я был в шоке, просто не ожидал, что такое возможно. Люди тащили тюки с тканью в зубах, на голове, на спине. Если бы у них было по пять рук, они бы уносили чужое добро пятью руками.
Мы пытались остановить мародеров, но нас закидали камнями. Точнее, булыжниками — главным оружием толпы. Так я получил травму и надолго разочаровался в происходящем.
— Вы сразу после этого уехали в Москву, верно?
— Да, я уволился с работы и начал все с нуля. Тогда все наши парни хотели уехать в Москву, попробовать, каково это. Часто ко мне подходили бишкекские ребята и просили: "Азиз байке, мы хотим в Россию, заберите нас". Так вся моя команда была из наших.
Правда, реальность их быстро разочаровала. Они ведь представляли себе Красную площадь, выставки и рестораны, а столкнулись с офисами, складами и постоянной нехваткой времени. Москва ведь разная бывает… Я быстро развил бизнес, открыл там три магазина, где продавалась сантехника из Китая.
— Каждый кыргызстанец, побывавший в России, рассказывает свою историю о том, как местные жители относятся к гражданам из Центральной Азии. Расскажите свою.
— Кыргызов в России любят. Все ведь знают, что москвичи — очень закрытые люди. Когда кто-то начинает проявлять мало-мальское внимание к окружающим, это сразу бросается в глаза. А у кыргызов это воспитывается с детства — прийти на помощь, уделить внимание пожилым…
Был случай, когда кыргызстанца, который работал в Москве дворником, пытались обвинить в драке. За него тогда вступился весь двор! Оказалось, он не просто старательно делал свою работу, а постоянно помогал малоимущим, пожилым, инвалидам. Все видели, какое у него хорошее воспитание.
При этом кыргызстанцы очень хорошо говорят по-русски. Например, в Узбекистане целое поколение молодежи не владеет русским. При этом им все равно приходится ездить на заработки в Россию.
— Почему вы вернулись в Кыргызстан?
— Я знал одну семью из Индии, которая жила в Москве. Однажды вместе с ними поехал к ним на родину. И вот я иду по улице и вижу, как маленький сын моего друга играет один. Индийские мальчишки к нему не подходят. Я поинтересовался, почему он не с ними. "Они какие-то другие. И вообще, я хочу в Москву", — сказал мальчик.
Я понял, что и мои дети, которые растут в Москве, в Кыргызстане будут чужими среди своих. Мне очень не хотелось, чтобы резкая смена ментальности в будущем повлияла на их психику. Стало очевидно: надо возвращаться домой.
— Почему вы решили заняться пошивом мусульманской одежды?
— Я стал духовно развиваться, больше изучать религию, съездил в арабские страны. Там мы ходили по мечетям, куда надевали их этническую одежду. В ней я чувствовал себя очень комфортно. В отличие от обычных вещей, она не сковывает движения при молитве, позволяет легко совершать омовение.
В последние годы общество разделилось на два лагеря: светский и религиозный. Я решил создать такую одежду, которая бы не раскалывала людей.
До нас никто в мире не выпускал одежду для мусульман. Есть этническая одежда — арабская, турецкая, пакистанская, но не было вещей для мусульман, которые смотрелись бы современно. Именно такое мне и хотелось создавать.
Сначала я нарисовал модели будущих костюмов. В наших ателье подобное шить отказались, мол, мы такое никогда не делали. Тогда я отправился в Индию. Там очень много портных: ты отдаешь им эскиз, выбираешь ткань, а через пару дней забираешь готовую одежду. У них заказал костюмов на год вперед.
Затем выложил фотографии в Сеть. Никто не ожидал такого спроса! Почти год я не мог выспаться и только и делал, что рассылал костюмы по всему миру.
— Что именно сделало ваши вещи популярными?
— У нас одежда безразмерная. Последние десятилетия вещи постоянно сужают и укорачивают, а эти костюмы носить очень комфортно: они из натуральных тканей, свободно сидят и не сковывают движений.
При этом я часто слышу один и тот же вопрос: "Я не мусульманин, но мне хочется носить вашу одежду. Можно ли это делать?". Разумеется можно! Это действительно очень удобная вещь.
Наш козырь — безупречные лекала. Мы купили специальную программу, которая вырезает эти самые лекала. Помню, что тогда мы встали перед очень непростым выбором: пиратская версия этой программы стоит 300 долларов, а оригинальная — 14 тысяч!
Вообще-то ради бизнеса Я продал всю свою недвижимость и машины. Люди тогда удивлялись и по-тихому спрашивали у моих сотрудников, почему я хожу пешком. Они смеялись и показывали на груду товара: "Вот все его машины!".
— Как вы решили вопрос со стоимостью вашего товара?
— Мои друзья, которые давно и успешно занимаются бизнесом, сказали, что при производстве брендовой одежды наценка должна быть не менее 300 процентов. Сначала мне показалось, что это неправильно: у наших людей нет столько денег.
Первое время мы делали небольшую наценку, и я понял, что так не пойдет. Проблема в том, что владелец магазина одежды должен арендовать самые дорогие места в торговых центрах. Кроме того, люди выбирают одежду гораздо дольше, чем, например, сок или сыр. А это значит, что тебе надо нанять хороших продавцов-консультантов.
При этом каждый сезон в моду входит новый фасон, а все остальное ты пытаешься сбыть на распродажах. В итоге мы тоже стали делать большую наценку.
Все изменила встреча с миллиардерами из списка Forbes, которые тоже занимаются бизнесом по канонам ислама. Оказалось, у них есть общий секрет: качественный товар и минимальная наценка. Тогда у тебя будет и благословение свыше, и много клиентов.
Я сделал так, и число заказов выросло в несколько раз! За счет больших объемов себестоимость вещей стала ниже, и дела пошли в гору.
— Легко ли вы нашли квалифицированных швейников? Я слышала, у нас с этим большая проблема.
— У нас не хватает ни дизайнеров, ни конструкторов, ни профессиональных портных. Я не имею в виду швей-самоучек, которые шьют контрафактные вещи, где ни о каком качестве и речи нет.
Недавно договаривался с представителями одного международного интернет-магазина, чтобы там разместили наш товар. Мне по секрету сказали: "Давайте не будем указывать, что вещи произведены в Кыргызстане. У вас и так уже репутация подмочена из-за самопошива". Я ответил, что нужно менять восприятие и в обязательном порядке указать, что вещи пошиты именно в Кыргызстане.
К сожалению, мы не можем отшивать всю партию у нас, приходится часть заказывать в Турции и Бангладеш. И так уж выходит, что качественный пошив в Кыргызстане выходит нередко дороже, чем за рубежом.
— Какие проблемы для ведения бизнеса есть в Кыргызстане?
Другое дело, что для крупного бизнеса нужно создать более привлекательную инвестиционную атмосферу. Из-за политических передряг иностранные бизнесмены долго думают, прежде чем зайти к нам на рынок.
— Есть у нас еще одна особенность. Как только у кыргызстанца бизнес идет в гору, ему тут же надо всем своим видом это показать. Общество требует, чтобы он пересел в крутой джип, оделся в брендовые вещи, посещал все тои и не забывал о крупных подарках.
— Подобное есть во всех странах СНГ. Для нас важно, чем человек владеет, что носит, на чем ездит. Я с этим не заморачиваюсь. Да и зачем? У нас часто человек, который работает на рынке, ездит на "Гелендвагене" или "Лексусе". При этом автомобиль — это все, что у него есть, ему даже на бензин не хватает. Надо от этого отходить. Сейчас такое время, что уже никого ничем не удивишь.
Обязательно почитайте историю Бактыгуль Аскералиевой. Эту 27-летнюю девушку знает каждый фермер страны!
