Вернувшись с японским дипломом в Кыргызстан, Алмаз Чолпонкулов столкнулся с тем, что не смог найти работу. Тогда молодой геолог решил уехать в Уганду. "Там платили от 3 тысяч до 20 тысяч долларов", — рассказывает он.
Впрочем, большие деньги не смогли долго удержать кыргызстанца на чужбине. Сейчас он работает на родине.
— Расскажите о себе.
— Я родился в 1988 году в семье горного инженера во время джеруйской экспедиции.
Как в Кыргызстане обнаружили вулкан — история геолога
— Прям в горах? Разве такое возможно?
— Нет, это была очень крупная экспедиция, ради которой построили поселок с шикарными условиями. Там были и роддом, и детсады, и школы. Экспедиция находилась на московском обеспечении.
Когда мне исполнилось три года, Советский Союз распался, и экспедиция закрылась. Папе дали заслуженную квартиру в селе Ивановка и перевели на другое месторождение. К сожалению, они закрывались один за другим, потому что прекращалось финансирование.
— Почему же вы пошли по стопам отца? Вы же видели, как лихорадило геологию.
— Тогда профессия геолога действительно не считалась престижной. Наверное, если в стране нет производства, все стремятся получить гуманитарные специальности. Я и сам хотел стать финансистом или адвокатом, но отец вызвал меня на серьезный разговор: "Сейчас и так много юристов и финансистов. Балам, иди лучше по нашей части, стань геологом. Возможно, сейчас тебя туда не тянет, но ты влюбишься".
Нет смысла ехать туда на заработки — кыргызстанец о жизни в Китае
Когда отец просит, надо соглашаться. Первые два года у меня действительно не было желания учиться, а потом я понял: раз уж выбрал геологию, надо в нее влюбляться. В 2011 году я окончил Политех и… сбился с ног в поисках работы. Тогда решил продолжить учебу, стал искать в интернете магистерские программы и нашел предложение в Японии, в университете Шимане.
— Легко ли было пройти конкурс?
— Нет, он оказался невероятно сложным. В течение семи дней три профессора присылали на почту по три вопроса, на которые надо было ответить в течение трех часов. При этом вопросы составляют так, что решение нельзя найти в интернете.
Я сдал экзамен и полгода ждал ответа. Потом на почту пришли поздравления, к ним прилагались письмо в посольство и даже авиабилет до Японии.
Только прилетев туда, я узнал, насколько жестким был отбор. Набирали людей со всего мира, я оказался самым младшим — мне было всего 24 года. Остальные были настоящими монстрами своего дела.
— Где вы нашли деньги на обучение?
— Учеба была полностью бесплатной, нам еще давали стипендию в 1 500 долларов. Все говорили: "О, это такие большие деньги, что ты с ними делаешь?". Но на самом деле их хватало только на аренду квартиры и еду — самое необходимое.
Чем кыргызские невесты отличаются от иностранок — интервью с завидным женихом
Жить в Японии очень дорого: например, обед в самом обычном кафе в те времена стоил около 500 сомов. Много приходится платить и за коммунальные услуги. Скажем, если ты утром забыл выключить кондиционер и вернулся домой только вечером, в конце месяца придется заплатить лишние 200-300 долларов. Только за один день, представляете!
— Насколько я знаю, в Японии невероятно безопасно.
— Я расскажу вам об одном случае: мы с другом ехали в метро, и он забыл там кошелек и телефон. Чтобы вы понимали: в этом метро ежедневно ездят миллионы людей. Мы пошли в специальное бюро находок и рассказали, что произошло. Нам ответили: "Приходите через час". В назначенное время друг забрал свои телефон и кошелек.
— А правда, что японцы не спешат создавать семьи и вообще равнодушны к отношениям?
— Это действительно так, у них вообще другие интересы. К примеру, большинство наших девушек соглашаются знакомиться с парнями, хотят завязать отношения и создать семью. А вот японки при знакомстве пугаются. Сначала они долго убеждаются в том, что ты действительно нормальный человек. При этом многим отношения вообще не нужны, они зациклены на работе.
— Немало кыргызстанцев думают, куда бы уехать на заработки. Япония для этого подходит?
— Я не видел там ни одного иностранца-гастарбайтера. Каждый иностранный гражданин приезжает в Японию или как турист, или по какому-нибудь контракту: у кого-то бизнес, у кого-то учеба. Для низкоквалифицированных трудовых мигрантов переезд в Страну восходящего солнца — мертвая тема.
Древние "Кумтор" и "Дордой". Какая экономика была на территории КР
— Почему вы решили вернуться в Кыргызстан, ведь можно было остаться в Японии?
— Да, когда я окончил магистратуру, мне предложили получить докторскую степень в двух классных университетах. Это было очень заманчиво, но я отказался: хотелось скорее попасть на производство, а не уходить в науку. Мои профессора, узнав об этом, пожали плечами от недоумения...
Меня не пугало то, что в Кыргызстане тяжело. Пожив в Японии, я понял, что мы больше европейские люди: тут можно завести разговор где угодно, быстро подружиться с другими, а японцы в этом плане закрыты. Я немного устал от их закрытости.
— Чем вы занялись, когда вернулись в Бишкек?
— Я хотел работать в Госагентстве по регулированию топливно-энергетического комплекса, но меня туда не взяли.
— Не взяли? С таким-то образованием!
— Я тоже думал, что сразу возьмут, но видимо, им было все равно. Туда нужно идти со "связями".
— А зачем вам вообще надо было на госслужбу? Очевидно ведь, что зарплаты там значительно ниже, чем в частных компаниях.
— Я стал мыслить, как японцы: у них деньги далеко не на первом месте. Пока молодой, хотел поработать там.
В общем, в госагентство меня не взяли, деньги потихоньку заканчивались, и я стал писать однокурсникам: "Я безработный, помогите!". Когда предложили работу в Африке, согласился без раздумий. Первым делом полетел в Уганду.
Я три года жил в бедном квартале Индии. У меня был дикий шок — кыргызстанец
— Не страшно было? Там же действуют повстанческие организации.
— Я узнал об этом только что, от вас. Работал в хорошей компании, и жили мы в нормальных условиях. На месторождении нас охраняли четыре полицейских с автоматами. Для Африки автомат — это вообще привычная вещь.
И хотя по вечерам нам запрещали выходить на улицу, днем мы ездили по городу. Люди там очень простые, общительные. У них даже я, азиат, считаюсь белым, и они все время хотели ко мне прикоснуться.
— В Уганде каждый третий живет за чертой бедности. У нас некоторое время была такая же ситуация. А бедность в Уганде и бедность в Кыргызстане — это разные вещи?
— Да, совсем разные. Когда я увидел, как там живут люди, понял, что здесь почти Европа. Кыргызстанцы образованы, у нас нормальные дома. В Уганде бедные живут в саманных лачугах площадью 9 квадратных метров, без окон и дверей. Меня шокировали эти хижины, ведь и тут строят дома из самана, но они получаются добротными. Мне кажется, все дело в образовании.
На улицах там довольно грязно, ПДД никто не соблюдает. При этом жители Уганды не голодают: в их климате растет все. А с состоятельными людьми, которые живут в больших городах, даже наши богачи не сравнятся.
Над моей идеей смеялись, а зря! Как кыргызстанец соз дал искусственный ледник
— Сколько геологи получают в международных компаниях? Надо же как-то молодежь мотивировать…
— В принципе, геологи хорошо зарабатывают. В международных компаниях их зарплаты составляют 3-20 тысяч долларов.
— Мотивировали! Почему же вы вернулись в Кыргызстан?
— Я и не хотел навсегда оставаться в Африке, это была просто работа. Нам сказали, что следующий проект будет в Танзании, и я мог месяц отдохнуть дома. Но потом оказалось, что проект отложен из-за политической ситуации в стране, тогда я решил устроиться на госпредприятие "Кыргызалтын".
— Я думала, вы не захотите больше связываться с госструктурами…
— Нет, у "Кыргызалтына" большое будущее, там очень интересные проекты. Зарплаты, конечно, ниже, но я на это и не смотрел. Коллектив шикарный, все очень образованные, вежливые. С такими людьми приятно работать.
— Давайте поговорим о нашей природе. Чем кыргызские горы отличаются от других гор?
— Меня в Африке как-то попросили: "Расскажи о кыргызском чуде". Я ответил, что, если ехать из Бишкека 20 минут в сторону гор, можно выпить воды из первой попавшейся речки.
— А что в этом чудесного?
— Видите, для вас это привычно. А для африканских или арабских стран — ненормально, у них просто нет такой чистой воды. В Африке сырую воду не то что пить нельзя, в нее даже наступать опасно: можно подцепить разные болячки.
Мы имеем чистую воду потому, что у нас, во-первых, экология лучше, во-вторых, есть зимы, а в-третьих — ледники.
Хотите увидеть барса в горах? Эколог раскрыл секрет, как это сделать
— В Кыргызстане много месторождений полезных ископаемых, но большинство из них не разрабатываются. Я думаю, причина вот в чем: как только инвестор заявляет, что хочет добывать в определенной местности, скажем, золото, против восстают все окрестные села. Местные жители переживают, что будет загублена экология.
— Современные способы добычи практически не наносят ущерба природе. Конечно, людей можно понять, они переживают за свои земли, но с ними надо работать. Показать технологию добычи, объяснить принципы работы. Народ у нас понятливый, люди осознают, что для них это рабочие места с хорошими зарплатами.
— Сейчас, когда говорят о добыче золота в стране, на ум приходит Кумтор. А есть ли у нас золоторудные месторождения еще круче?
— Вряд ли, ведь Кумтор — очень крупное месторождение. Однако есть вполне солидные, например, Джеруй — место, где я родился.
Да и почему мы говорим только о золоте? Добыча той же меди может быть не менее выгодна, поскольку в наших месторождениях ее очень много. Вообще, если разрабатывать хотя бы часть наших крупных месторождений, можно только за счет этого поднять экономику. В нашей стране есть все богатства, главное — правильно их использовать.
